не похоже на табак, – возразил Крис.
– Он просто выглядит по-другому. Дай сюда!
– Почему он выглядит по-другому? – Крис не отступал, когда папа выхватил доказательство у него из рук.
– Я купил его во время последней командировки в Европу, и это не твое собачье дело! Почему вы двое вообще роетесь в моих вещах! – заорал он. – Скажи им, что это табак, Билли!
– Это табак, – повиновалась она, но те кинжалы, которые она метнула в него взглядом, говорили о другом. Началась титаническая борьба, которая пронеслась по всем этажам дома, пока мы все не оказались в их спальне.
– Ладно! Это марихуана! – наконец признал папа, оттолкнув нас и еще несколько раз швырнув маму по комнате. – Это для лечения глаукомы!
– Я звоню в полицию! – закричала мама и направилась к телефону.
Папа бросился через комнату. Мы все вздрогнули, но он прошел мимо нас и скрылся в своей гардеробной, выкрикивая обычные угрозы: «Давай, Билли! Вот увидишь, до чего это доведет тебя и детей!»
Я ахнула от размера пакета с марихуаной, с которым он вынырнул на поверхность. Он поднял его высоко над головой и объявил: «Я не сделал ничего дурного! Врач назначил мне ее для лечения глаз! Это совершенно законно!» Он продолжил свою тираду, топая в ванную, красный от ярости, и начал смывать содержимое пакета в унитаз.
– Идите вы все к черту! Я просто ослепну, а вы все окажетесь на улице и будете подыхать с голоду!
– Если бы ее действительно назначил врач, тебе было бы все равно, что мама вызывает полицию! – настаивал Крис, оглядываясь на маму. Она не звонила ни в полицию, ни знакомым. Она никогда так не делала.
Крис вышел из комнаты, и я последовала за ним, довольная тем, что мы высказали свое мнение. После этого ссора утихла.
Когда спустя некоторое время мы рассказали об этом Шелли, она истерически смеялась над нелепостью всей ситуации. Я, со своей стороны, сосредоточилась на своей досаде, что мой отец злоупотребляет наркотиками, и однажды, а я была в этом уверена, его посадят в тюрьму. Крис отреагировал иначе. Его возмущало лицемерие родителей, а такое никогда не проходит бесследно.
Глава 3
В конце первого учебного года в старших классах я сидела на подъездной дорожке и вычесывала плотную шерсть Бака – мама сочла эту задачу критически важной, чтобы спасти наш пылесос от преждевременной кончины.
– Привет, Карин! – крикнула наша соседка Лора, проходя через двор.
Лора училась в том же классе, что и Крис, крутая старшеклассница. Она была немного полновата, вечно загорелая и очень красивая. Толстая синяя подводка для глаз всегда выглядела безупречно, а недавно она немного укоротила свои длинные светлые локоны. Большинство девочек пытались повторить образ Фарры Фосетт[7], но Лора не была из тех, кто подстраивается под общую массу в Вудсоне. Я уважала ее за это.
– Ну что, – она села рядом со мной и почесала Бака за ухом, – сегодня я отвезла твоего брата в школу. У него машина не завелась.
– О! А я все думала, почему «Датсун» до сих пор здесь. Как же он тогда доберется домой с тренировки по легкой атлетике? – спросила я, как будто Лора подрабатывала у него секретарем.
– Откуда мне знать? Энди, наверное, подбросит, – ответила она. Энди Хорвиц был лучшим другом Криса и постоянным спутником на треке.
– Это… послушай, – осторожно продолжила Лора. – Короче… мы ехали в школу и говорили о выпускном, о планах на лето. Я сказала, что сильно буду скучать по своему парню и обо всем таком, что нам хочется сделать до того, как я уеду в колледж. – Она взяла у меня щетку и принялась за живот Бака, а тот перевернулся на спину от восторга. – А Крис совсем притих, – сказала она наконец. – Так странно. Потому что он постоянно только и говорит о том, как сильно он хочет путешествовать. Короче, я спрашиваю, куда он собирается перед тем, как поехать в Эмори. А он так и молчит и просто смотрит в окно.
– Понятно… – Мне было интересно, к чему она клонит.
– Ну, наконец он поворачивается ко мне и плачет! И все, что он может сказать, это что чувствует вину, потому что оставляет тебя… оставляет тебя одну с ними. Что все это значит? Что за «они»? – Она перестала расчесывать Бака и ждала моего ответа.
– Я не знаю, – тихо ответила я.
– Он плакал, – повторила Лора.
– Ну, ты же знаешь, как сильно он любит эту машину, – предложила я. – Может быть, он просто слишком расстроился из-за того, что она сломалась? Или, может быть, они с Джули поссорились?
Лора прищурилась:
– Джули? Его девушка? Ты шутишь? Они никогда не ссорятся. Дело не в этом.
Я подобрала поводок и ошейник Бака.
– Мне нужно готовиться к выпускным экзаменам, – сказала я и покинула допрос.
Крис не делился со мной опасениями по поводу отъезда. Но это было и не обязательно: мы с Крисом могли обменяться взглядами или похлопать друг друга по плечу и точно понять, о чем думает другой.
Осознание, что он скоро уйдет, витало вокруг нас. Вся семья суетилась вокруг него. К концу учебного года обеденный стол ломился от углеводов – Крис готовился к последним соревнованиям по бегу по пересеченной местности. Он был полон решимости хорошо выступить на окружных и выйти на региональный чемпионат. Чтобы было интереснее, мама достала с полки книгу «Радость приготовления»[8] и приготовила несколько блюд по своим, импровизированным версиям рецептов. Так она изобрела новые вкусные варианты лазаньи, маникотти, равиоли – она была не из тех, кто экономит время на кухне с помощью полуфабрикатов. В период проведения самих встреч мы с мамой спешили встать на разных участках маршрута, чтобы передавать Крису стаканчики с водой, а папа стоял с секундомером и выкрикивал ему время. Для посторонних мы были дружной, сплоченной семьей. И в такие дни мы и правда были такими.
Выходные, в которые проходили спортивные мероприятия, заменяли семейные пешие походы в Шенандоа. Но когда Крис пробежал мимо меня, раскрасневшийся и мокрый от пота, я увидела, как на него снизошло то же сочетание решимости и умиротворения, которое я часто видела, когда мы вместе шли по тропе. «Во время бега в голове укладываются все мысли, – говорил мне Крис. – Я думаю обо всем, что меня так сильно злит, и это мотивирует меня двигаться вперед. Я не устаю. Мне всегда нужно больше времени, чтобы во всем разобраться. Даже в конце
