продать его по завышенной цене, – продолжал детектив Ашер, потом он посмотрел на погрустневшую меня и приказным тоном сказал: – Немедленно прекратите киснуть и начинайте есть! За чашкой чая поговорим.
Я кивнула, взяла ложку, зачерпнула золотой бульон и отправила её в рот.
Зажмурилась, замычала от удовольствия. Мой рот наполнился горячим исцеляющим бульоном.
Меня словно окутало тепло домашнего дома.
И я уже активней начала есть. Кусочки курицы – мягкие, сочные, совсем не сухие. А ещё попадались клёцки.
Не заметила, как всё и съела.
А потом принялась за ростбиф, но съела этого волшебного блюда немного. Из-за супа второе блюдо в меня уже не входило.
– Отдышитесь, не спешите, – сказал с улыбкой детектив. – Ростбиф от вас никуда не сбежит.
Он сам накрыл блюдо крышкой, чтобы сохранить тепло блюда.
– Будь у меня талант писателя, – произнесла с благодарной улыбкой, – я бы описала эти блюда, этот ресторан высокими словами. Увы, я не писательница и не поэтесса. И… спасибо вам, господин Ашер. Несмотря на вашу просьбу вас не благодарить, я не могу не сказать вам сердечное «спасибо». За всё.
Он отпил морса и произнёс:
– Вас накрыла эйфория и облегчение, София. Когда мы приступим к делу, вы проклянёте этот день. Я жёсткий и требовательный и не прощаю промахов. Так что, поберегите своё «спасибо». Уверен, однажды вы скажите, что проклинаете этот день.
* * *
Еда здесь, надо сказать, удивительно хороша. И люди, что находились тут, тоже. И вся атмосфера в ресторане дарила мне позитивные эмоции.
А может меня всё начало радовать, потому что детектив Ашер узнал правду обо мне? Более того, он не стал меня обвинять. А ещё более – он оставит меня на практике.
Наверное, меня кто-то сверху оберегает. И от этой мысли становится внутри тепло, радостно, уютно. Я благодарю высшие силы, что ниспослали мне добрых и отзывчивых людей. Они помогли мне, они спасли меня и мой дом.
Жизнь продолжается.
И вот появился наш кельнер – с горделивой улыбкой на лице он катил тележку с чаем, булочками и вареньем. От булочек исходил жар – только-только из печи. И запах, что окутал наш столик, был подобен амброзии.
Сметанная заливка на воздушных булочках напоминала нежную сладкую сливочную помадку. Сверху булочки украсили праздничной веточкой остролиста с красными ягодками.
У меня рот наполнился слюной.
Кельнер поставил перед нами изящные чашки с блюдцами. Рядом положил серебряные ложечки, завёрнутые в шёлковые салфетки.
Детектив сам разлил по чашкам ароматный чай. Я добавила себе сливок. Мужчина усмехнулся и тоже сделал себе чай со сливками.
Пригубила и зажмурилась. Вкусный чай растёкся жаром по венам.
Даррен снова поухаживал за мной. Он подцепил щипцами самую пухлую и самую аппетитную на вид булочку и положил на мою тарелку.
Другую он взял себе и без лишних прелюдий, начал разрезать её десертной вилкой и ножом.
А я пальчиками вырвала кусок от булки и отправила его в рот.
– Ммм… – промычала с наслаждением. Это не булочка. Это просто эйфория вкуса, настоящее исцеляющее средство. Воздушное тесто, пропитанное ромовой эссенцией и щедро залитое сладкой сметаной.
Потом принялась отламывать кусочки и обмакивать их в вишнёвое варенье. Не просто так – макнула и сразу в рот. Нет. Я топила кусочки в варенье, чтобы они хорошо им пропитались, а затем доставала ложечкой и уже отправляла в рот. Получала истинное гастрономическое наслаждение.
Запила последний кусочек булки чаем и произнесла:
– Это не просто вкусно, а чудесно вкусно.
У меня осталось ещё четыре креманки с вареньем. Две я благополучно прикончила, и поняла, что сил на остальные не осталось. Иначе я просто лопну от обжорства.
От сытости и тепла я разомлела. Меня начало клонить в сон.
Даррен, наблюдая за мной и довольно быстро, но при этом, красиво уничтожая одну креманку с вареньем за другой, улыбнулся краешками губ и спросил меня:
– Леди Тёрнер, если вас привели в восторг обыкновенный куриный суп и обыкновенные булочки, то у меня вопрос, чем в таком случае вы обычно питаетесь?
Я скривилась, вздохнула и честно ответила:
– Я уже давно так вкусно и сытно не ела. Только запасы вишнёвого варенья радуют. Оно у меня всегда на уровне. Вот.
Он кивнул и ничего больше не сказал. Не прокомментировал. И я рада, что он не стал развивать эту тему. Единственное, мне захотелось поделиться с ним кое-чем личным.
Погладила чуть надувшийся от сытости живот и проговорила:
– Знаете, недалеко от моего дома есть пекарня. Пекарь там делает невероятный хлеб. И я перед учёбой с утра пораньше покупала его и возвращалась домой. Намазывала на хлебушек сливочное масло, обязательно тонким слоем…
Я показала движение руками, словно в одной руке у меня отрезанный ломоть хлеба, а другой я мажу на него масло.
– А сверху потом кладу варенье. И побольше. Чтобы оно с горками и по пальцам стекало. И обязательно моё любимое – вишнёвое. И всё это потом съесть с чаем…
Прикрыла глаза и добавила шёпотом:
– Ах, господин Ашер… Эти мгновения всегда были наполнены волшебством. Идеальные моменты жизни. Вкусные. Только мои.
Распахнула глаза и закусила губу. Даррен Ашер одарил меня задумчивым и долгим взглядом, выпил свой чай и сказал:
– Ну вот, а вы говорите у вас нет таланта писателя.
* * *
ДАРРЕН
Спрашивать это юное чудовище о её учёбе, знаниях, умениях нет смысла и нужды: всё читается в её сияющих глазах. Она не знает многих вещей, но будет, как губка впитывать всё новое. Опыт и самые необходимые знания приобретаются исключительно в настоящей работе.
И всё же я испытывал в отношении «напарницы» раздражение.
Волстен подставил меня. И он даже не представляет, как сильно. Обязательно отыграюсь на призраке.
Это обед стал для меня настоящей пыткой.
И чем я думал, когда приглашал девушку на обед?
Нужно было отправить кельнера в её купе. А ввести её в курс дела можно было и позже.
Но было поздно что-то менять. Потому мне приходилось буквально смотреть в собственную тарелку, чтобы не глядеть, как она ест.
Будь она старше, я бы решил, что София пытается меня соблазнить. Но это недоразумение и понятия не имеет, что она весьма привлекательная особа, и своей наивностью ещё больший вызывает интерес.
Чего только стоит её сладкое «ммм…», полное сплошного удовольствия.
А от того, как она облизывала розовые губки, у меня дух захватывало.
Выдержка начала трещать по швам, когда это недоразумение начало облизывать пальцы, испачканные в вишнёвом варенье.
Это просто пытка какая-то.
Определённо,
