ками учащаются и становятся более опасными, чем прежде. Они заходят туда, куда не смели заходить, куда они должны быть неспособны заходить. – Он указал на морского ками на стене. – По-твоему, он похож на горного духа?
Тоши втянул носом воздух. – Сейчас он похож на мешок, отбитый тем молотком, что валяется у входа в долину. Но, насчет твоего вопроса о нападениях ками: да, они становятся все хуже. Уже несколько месяцев. Об этом все знают.
- Ты в курсе этого, - сказал Хидецугу, - но ты ничего об этом не «знаешь».
Встав на ноги и выпрямившись, Тоши вытянул руки и сделал долгий вдох, пока не почувствовал боль в легких. – Тогда, обучи меня.
Хидецугу отвернулся. – У меня уже есть ученик. И, даже если бы его не было, я бы тебя не выбрал. – Огр указал толстым, когтистым пальцем на пригвожденного ками. – Он пришел сюда в поисках тебя, сразу после того, как ты увидел знаки, приведшие тебя ко мне. Либо за тобой охотятся, либо, ты блефуешь, чтобы я поверил, что за тобой охотятся.
Тоши прищурился. – Что ж, - процедил он сквозь зубы, - это не так уж и важно, верно? Ты обязан меня прикрыть.
- И прикрою. Но тебя преследуют не только соратами, но и ками. Тебе нужна особая помощь, помощь, которую я тебе предоставить не в силах.
- С каких это пор сражение с ками вышло за пределы твоих способностей? – Тоши начал было смеяться, но ему все еще не хватало воздуха в легких. Он закашлялся, затем сказал, - Скорее всего, меня преследовал всего один ками. Остальные на болотах были лишь безмозглыми потусторонними чудищами, нападавшими без разбора на материальный мир.
Хидецугу усмехнулся. – Как тебе удается владеть столь мощной магией с настолько скудными познаниями о ее источнике? В делах ками не бывает случайностей совпадений. Не существует «безмозглых потусторонних чудищ». У всего есть свое предназначение, и каждый дух существует, для исполнения данного предназначения.
- Тоши пожал плечами. – Это я принимаю. – Он указал на морского ками. – И какое же предназначение у этой штуковины?
Улыбка Хидецугу обнажила ряд острых зубов. – В данный момент, он – закуска для моего óни.
- Ты понял, о чем я. Зачем он пришел сюда? Если его послали те же духи, что указали мне знамения, то чего они хотят? Ты не спросил эту рыбину, прежде чем повесить ее на стену?
Хидецугу зарычал от раздражения. – Сейчас он не говорит. Возможно, уже не может. С тех пор, как я его пригвоздил, он ни слова мне не сказал.
Тоши смерил взглядом неподвижного ками. – Не думаю, что он скоро заговорит… если вообще заговорит. Есть идея получше. Почему бы тебе не спросить у своего óни?
Глаза Хидецугу вспыхнули. – Осторожно, брать по клятве. Не произноси его имя. Он не такой дружелюбный, как я… и не связан никакими клятвами.
- Ну, поэтому, спросить его должен ты. Он же знает тебя, верно? Он дух, нам нужна информация из мира духов. Все довольно просто.
Хидецугу сощурил один глаз и раздул ноздри. – Óни и ками настолько же отличаются друг от друга, насколько море отличается от суши. Вместе они образуют берег. По отдельности, в них нет ничего общего.
- Значит, все? Ты молишься óни, я вовсе не молюсь, значит, нам просто не повезло? Должен же у тебя быть какой-нибудь ритуал. Ты же о-бакемоно. Ты, по идее, должен знать такие вещи.
Хидецугу оттопырил верхнюю губу. – Я знаю ритуалы. Но, вместо них, возможно, ты бы мог смазать свою джитту собственной кровью и начертить у себя на лбу канджи «просвещение». И мы бы все узнали.
Тоши помотал головой и сказал, - Не. Я бы лучше получил ответы от кого-нибудь. Просвещение порождает леность. Даже если канджи не изжарит мне мозг, он превратит меня в безмятежного и бездействующего созерцателя.
- Значит, мы снова вернулись к незнанию.
- И невозможности что-либо узнать.
- Не правда, - сказал огр и хлопнул в ладони. Резкий призыв эхом прокатился по пещере. – Кобо!
Тоши шагнул назад, когда к ним тяжелыми шагами подошел лысый громила. От ученика огра резко разило запахом горелой плоти, и Тоши все еще видел дымящийся знак свежего клейма. Рука Кобо неуклюже свисала со стороны чернеющего знака, и он ритмично сжимал кулак, словно пытаясь восстановить ее чувствительность или работоспособность. Помимо этого, а также легкого вздрагивания во время речи, и пары капель пота на его широком черепе, юнец не выдавал никаких внешних признаков, что жуткая рана его хоть немного беспокоила.
Посмотрим, насколько он крут, когда мухи начнут откладывать в нем яйца, думал Тоши. Затем, вслух, он сказал, - Если ты намерен прочесть его кишки, дай мне отойти подальше от брызг.
- Молчи, глупец. Кобо лучший ученик из всех, что у меня были за последние десятки лет. Я бы никогда не извел его ради простого гадания. – Когда мускулистый парень приблизился, Хидецугу сказал, - Тоши, что ты знаешь о боевых монахах будока из леса Дзюкай?
- Ничего. Они же в лесу сидят. Я никогда туда не хожу.
Хидецугу жестом руки подозвал Кобо подойти ближе к свету от жаровни. – Кобо пришел из Дзюкай, оттуда, где обитают шаманы каннуси. Это святые люди, особо фанатичные в своем духовном служении. Они посвящают свои жизни почитанию Мёдзин Сплетения Жизни.
- Тоши кивнул. – Дебилы.
Хидецугу зарычал. – Некоторые из этих священников тренируют боевых монахов будока, служителей, практикующих и совершенствующих древние боевые искусства их братства. Кобо принадлежит к долгой династии будока, но он решил превзойти своих учителей, стать больше, чем его предки. Он решил стать ямабуши, убийцей ками. Но ямабуши живут в горах, а не в лесах, и поэтому он пришел в предгорье, в поисках наставника.
- Те несколько учителей ямабуши, которых он смог отыскать, не снизошли до того, чтобы обучить своему искусству лесного монаха. Они знали о его потенциале и отказывали ему. Со временем, он пришел ко мне.
- Пять лет он служит мне, и у него все еще все части тела на месте. Он все еще послушен, все еще в своем уме. Он даже не слишком кровожаден, но у меня есть еще пара лет для того, чтобы воспитать это в нем. Я не могу сделать его ямабуши. Но я могу сделать
