принципом прямой подчиненности. Комендант регулярно, иногда каждый день, посылал князю детальные доношения и пространные письма с информацией о происходящем в Санкт-Петербурге и/или Санкт-Петербургской крепости. А. Д. Меншиков со своей стороны так же указывал Я. X. Бахмеотову «репортовать нас впредь о всем обстоятельно»[198]. Во время пребывания князя в столице Яков Хрисанфович являлся к нему на аудиенции в дом на Васильевском острове. Комендант, как правило, приезжал в первой половине дня, докладывал по текущим делам, вел с А. Д. Меншиковым «довольные разговоры». Среди посетителей, являвшихся вместе с Я. X. Бахмеотовым, составитель «Повседневных записок делам князя А. Д. Меншикова» называет: генерал-поручика Ф. Г. Чекина, Д. А. Бестужева-Рюмина, генерал-аудитора И. В. Кикина, генерал-ревизора В. Н. Зотова, графа А. А. Матвеева, генерал-майора П. Г. Чернышова, гвардии майора С. А. Салтыкова, капитан-поручика Г. Г. Скорнякова-Писарева, стольника М. А. Головина, полковника И. Е. Лутковского, полковника И. В. Стрекалова, капитана Ф. М. Скляева и др. Чаще всего Александр Данилович принимал коменданта в компании с вице-губернатором С. Т. Клокачевым (до его отставки в 1717 г.) и петербургским ландрихтером Ф. С. Мануковым, ключевыми должностными лицами в системе управления Санкт-Петербургской губернии. Нетрудно догадаться, что основной темой их разговоров было обсуждение дел, касающихся управления губернией и ее столичным центром[199].
Первостепенной обязанностью коменданта как подчиненного было информирование генерал-губернатора относительно хода дел в Санкт-Петербургской крепости. Так, под руководством Я. X. Бахмеотова велись строительные и ремонтные работы на территории фортификации, осуществлялась выплата жалованья, закупались припасы, амуниция и мундиры, создавались необходимые предметы быта. Доношения с информацией о ходе строительства, назначенном солдатам и офицерам жалованье, закупленных припасах Яков Хрисанфович неизменно посылал А. Д. Меншикову[200]. В канцелярию князя также отправлялись проходные и расходные ведомости, составлявшиеся в Санкт-Петербургской гарнизонной канцелярии. Фактически полномочия между комендантом и генерал-губернатором распределялись следующим образом: Яков Хрисанфович следил за получением и расходом денежных сумм, определял, на что их потратить и каким образом эффективно распределить, тогда как полномочия князя сводились к поиску финансов и обеспечению их стабильного поступления на гарнизонный счет. Так, в июле 1722 г. А. Д. Меншиков указывал Я. X. Бахмеотову подать доношение в Военную коллегию с целью получить 1000 рублей на различные гарнизонные расходы [201].
Как известно, служащие Санкт-Петербургского гарнизона вели активную экономическую деятельность. В стенах крепости имелись различные мастера (столяры, резчики и т. д.), своими силами создавалась различная утварь, а также необходимые для строительства и военного дела предметы, хранились припасы. Ресурсами Санкт-Петербургского гарнизона пользовались различные государственные деятели. 6 апреля 1720 г. обер-комиссар Канцелярии городовых дел У. А. Сенявин просил кабинет-секретаря А. В. Макарова разрешить ему взять лес для строительства госпиталя из запасов, имеющихся у Я. X. Бахмеотова. Ульян Акимович обещал, что как только коменданту самому понадобится лес для проведения каких-либо работ, то он сможет его возвратить из кошту Городовой канцелярии[202]. Подобным образом не раз поступал и А. Д. Меншиков[203]. 10 июля 1718 г. князь благодарил Якова Хрисанфовича: «Присланные от вас одиннатцать труб, в том числе одна медная, у присланнаго от вас салдата приняты и оной отпущен к вашей милости»[204]. Александр Данилович также мог указать коменданту передать необходимые предметы другим учреждениям или государственным деятелям. 16 июля того же года он указывал переправить три шлюпки из Санкт-Петербурга на о. Котлин к бригадиру В. И. Порошину и требовать с него расписку о получении[205].
Помещения Санкт-Петербургской крепости ввиду их безопасности и защищенности использовались под хранение денежных средств, материалов и товаров, а также для временного пристанища некоторых государственных институтов[206]. 8 июня 1719 г. А. Д. Меншиков с о. Котлин писал Я. X. Бахмеотову о принятии денежной казны из Губернской канцелярии и Ратуши, собранной ландрихтером Ф. С. Мануковым. Он указывал коменданту беречь у себя деньги «в добром сохранении»[207]. В свободных казармах Санкт-Петербургской крепости, кроме того, хранились товары, принадлежавшие купцам. Последние получали помещения на правах аренды по аналогии с наймом погребов и помещений у петербургских жителей[208]. Четких инструкций, определявших правила сдачи в аренду помещений, надо полагать, не существовало. 23 мая 1723 г. Я. X. Бахмеотов подал князю доношение, в котором уточнял цену за каждую казарму, просил со своей стороны повлиять на М. М. Голицына, который должен был прислать в гарнизонную канцелярию указ, касающийся условий аренды, а также уточнял, будет ли сохраняться подобная практика использования крепостных помещений[209]. На протяжении лета-осени 1723 г. Я. X. Бахмеотов не мог добиться окончательного решения ни от А. Д. Меншикова, ни от М. М. Голицына. Ему оставалось лишь опрашивать купцов, взявших казармы в аренду, насколько комфортны для них предложенные условия[210].
В итоге стараниями коменданта, пославшего не одно письмо к своим начальникам, суммы сборов были установлены. Впоследствии Я. X. Бахмеотов включил данную статью в доходные ведомости[211].
Наравне с хозяйственными вопросами Я. X. Бахмеотов извещал А. Д. Меншикова о любых изменениях в численности и составе подчиненного ему гарнизона: приеме рекрутов, увольнении больных и престарелых, поиске беглых и т. д.[212] Александр Данилович, в свою очередь, посылал к коменданту людей, которых по разным причинам следовало включить в состав петербургских полков или, наоборот, перевести на службу в другие подразделения[213]. 10 ноября 1718 г. А. Д. Меншиков указывал Я. X. Бахмеотову определить в Белозерский или какой-либо другой гарнизонный полк в ундер-офицерских чинах нескольких офицеров, которые были уволены из армейских частей за пьянство[214]. Он выдавал коменданту ордеры на отставку военнослужащих по причине возраста, болезни или увечий, ходатайствовал об отпуске их домой для «нужных дел»[215]. Я. X. Бахмеотов также запрашивал у А. Д. Меншикова разрешение осуществить кадровые изменения. В конце января 1724 г. комендант передавал князю челобитье Зезевитова полку капитана
A. Исакова, который написал, что «…служит он Его царскому величеству в Санкт-Питербурском гварнизоне в помянутом полку капитаном, а в доме своем в отпуску не бывал с [1] 710 году, а деревни его в Галицком и в Новгородском уезде. А ныне де уведомился он чрез письма, что деревня ево в Галицком уезде без остатку раззарена, побежали дворовые ево люди, и ныне пойманы и содержатца в Москве и на Вологде, а за делом ходить некому»[216]. Капитан просил отпустить его в деревни до 1 августа 1721 г., чтобы ему окончательно не разориться.
Я. X. Бахмеотов уведомлял князя о случившихся в Санкт-Петербургской крепости кригсрехтах над подчиненными ему солдатами и офицерами, отправлял мемории для вынесения вердиктов. Особую категорию подсудимых составляли беглые, на
