пару лет объявил, что поедет жить в Тоаланию и разводить овец? А я буду сидеть у окна и ждать его как дурочка?
Я коснулась ее руки:
— Но он уже ради вас отказался от всего. Почему вы не хотите сделать так же? Разве любовь не заслуживает такой маленькой жертвы?
Девушка задумчиво смотрела на меня. В ее глазах отражался весь мыслительный процесс.
— И что же, мне все бросить?
— А вы хотите быть гувернанткой?
— Нет, — мотнула она головой. — Я хочу быть женой Артура.
— Так станьте ей.
Девушка растерянно глянула на меня, потом на свой платок в руке. Неожиданно лицо исказилось от ужаса:
— Он же скоро уедет! Что я наделала? Артур!
Она бросилась бежать, подхватив юбки, я даже слова не успела сказать.
— Амалия! — крикнула я ей, но она даже не обернулась. — Амалия! Ваши вещи!
Она махнула рукой и скрылась за поворотом.
Я проводила ее взглядом. Опустила глаза не чемодан. Немного подумав, открыла его.
Внутри оказалась одежда, немного денег и рекомендательное письмо. Я так и застыла перед всем этим «богатством». Разве это не шанс? Билет в новую жизнь, который подкинули с легкой руки боги.
Я посмотрела в ту сторону, где скрылась девушка. Возвращаться она не собиралась, так что я нырнула с чемоданом в кусты, чтобы переодеться. Это ведь не воровство, если она сама их бросила, правда?
Когда спустя минут десять подъехала карета, я уже стояла в новом образе.
— Амалия Веруан. Гувернантка. — представилась я кучеру и поправила выбившуюся из-под шляпки русую прядь волос.
— Садитесь, — кивнул он, и я забралась внутрь.
Карета тронулась, увозя меня в новую жизнь.
11
Шесть дней мы провели в пути, останавливаясь в придорожных трактирах на ночь. Мой работодатель за все заплатил: и за крышу над головой, и за пищу, и за транспорт. А на рассвете седьмого дня я стояла на пороге незнакомого поместья, собираясь постучать. Обернулась: вокруг глухой лес, который в лучах восходящего солнца выглядит жутко мрачным. По земле стелется густой туман, добавляя жути. Да, не самое позитивное местечко. Не знала, что на севере Саргонды так уныло и печально.
Я торопливо постучала. Не хотелось оставаться на пороге ни минуты, вдруг из леса вылезет какая тварь? Кучер уже уехал, оставив меня одну.
Тишина.
Я постучала снова, уже громче. Спустя пару минут послышались шаги, потом чей-то голос. Дверь распахнулась, и я увидела на пороге полную женщину лет пятидесяти в стеганом халате. Ее волосы были распущены и растрепаны, кожа на лице покраснела. Она запахнула полы поглубже и хмуро посмотрела на меня.
— Доброе утро. Я — Амалия Веруан, ваша новая гувернантка.
— Ну, не моя уж точно, — ответила женщина хрипловатым со сна голосом. — Проходите.
Она сдвинулась в сторону, пропуская меня в дом, и я вошла. Внутри было темно, так что я не могла толком оценить обстановку. Ладно, еще насмотрюсь.
— Мы вас ждали немного позже, магиара Амалия.
— Простите, я не хотела никого разбудить.
— Ничего, слуги должны были встать через четверть часа. Вы почти вовремя.
— И еще: я не магиара — у меня нет дара, — соврала я. — Достаточно просто госпожи.
В письме, которое я нашла в чемодане, ни разу не упоминался титул Амалии, к ней обращались как “госпожа”.
— Как скажете, госпожа Амалия. Оставьте ваш чемодан пока здесь, Орэн заберет его, как проснется. А я пока покажу вам дом.
Она направилась в одну из комнат справа от холла.
— Орэн? — спросила я, шагая в полутьме за ней.
— Да, наш дворецкий.
— А вы?
— Летисия — экономка.
Женщина остановилась, повернулась ко мне.
— Я вам сразу объясню, кого вы можете встретить в доме, — сказала она. — Познакомитесь позже, а пока только имена. Помимо лорда-магиара Уортера и его детей, здесь проживаю я, дворецкий Орэн — о нем я уже упоминала. Еще у нас есть кухарка — Жаннэль. Она готовит отличные булочки, но весьма строга и резка, но вы не обижайтесь. Три служанки: Доротея, Грана и Диона — молодые девушки из соседней деревни, ваши ровесницы. И садовник Нил. Он странный, но вы привыкнете.
— А дети?
— Старшая девочка — Иллария, ей почти десять. Младший — Эстебан, пару недель назад ему стукнуло семь. Уже достаточно взрослые.
— Это хорошо, — улыбнулась я.
Никогда не работала с маленькими детьми, даже не представляю, как с ними обращаться. Своих детей у меня не было, с дошкольниками дел никогда не имела. А тут хоть уже более менее хороший возраст — все понимают, самостоятельные.
— Хорошо… — эхом отозвалась экономка. — Это посмотрим…
Не знаю, что она имела ввиду, но времени спросить у меня не было — мы вошли в комнату. Летисия зажгла на столике свечи в канделябре, и тусклый свет озарил просторную гостиную. Красивая дорогая мебель, бархатные шторы, золотые рамы и подсвечники. Лорд, к которому я приехала работать, явно не бедствует. Вот только было кое-что, что портило всю картину: на каминной полке, столиках и тумбах стояло множество прогоревший где наполовину, где больше, свечей. Вокруг лежали алые цветы, переплетенные друг с другом черными лентами в гирлянды, и венки..
— Кто-то умер? — я кивнула в сторону жуткого декора.
— Дело в том, госпожа Амалия, что у нас в доме траур. Скончалась жена лорда Уортера, госпожа Нивелла.
Ну вот. Не в самое подходящее время меня наняли — дети наверняка еще не оправились, и новая женщина в их доме может им не понравиться.
— Ох, соболезную. Очень печально. А как дети? — решила сразу уточнить. — Наверное, они раздавлены, еще не оправились от потери. Сколько дней прошло с похорон?
Экономка как-то странно на меня посмотрела, затем вздохнула и сказала:
— Прошло уже полгода.
— Полгода? — не смогла я скрыть удивления.
Обычно основной траур соблюдали в течение семи дней. Тогда ставили свечи, чтобы осветить путь душе в новый мир, каждый день меняли цветы, которые должны были отгонять темные силы. После родня могла продлить траур еще на десять дней, хотя это было необязательно. Но все атрибуты к тому моменту уже убирались. Единственное, что оставалось неизменным в течение всех семнадцати дней — черная траурная одежда.
— Лорд очень сильно скорбит о своей жене, — еще горше вздохнула экономка. — Напрочь отказывается отменить траур. Да он вообще руки опустил! Не выходит из своей комнаты.
— Совсем?
— Совсем, — кивнула понуро Летисия. — Слуги ему носят еду, выносят ночной горшок. Я раз в три дня меняю постельное белье. А он только сидит в кресле или лежит на постели, и нет ему ни до чего
