действий антикоммунистических сил во время Пражской весны 1968 года, мы можем назвать процесс советизации скрытой революцией. Сталин был полон решимости осуществить все это на основе сотрудничества с западными союзниками; для него было крайне важно заручиться экономической поддержкой США для восстановления Советского Союза, обеспечить сотрудничество Запада в решении германского вопроса и других территориальных претензий, а также для заключения мирных договоров с европейскими союзниками Германии. Сталин знал о функционировании западных демократий, в которых общественное мнение является важным фактором принятия решений, поэтому он предложил своим партнерам негласную сделку: процесс советизации начнется в восточно-центральноевропейских странах после их оккупации, но он будет выглядеть как можно более демократичным. Эта стратегия значительно облегчала игру для США и Великобритании, которые могли таким образом поддерживать сотрудничество со Сталиным, постоянно представляя ситуацию в Восточной Центральной Европе своей собственной общественности не такой хорошей, как хотелось бы, но и не такой плохой, какой она могла бы быть (например, как ситуация в странах Балтии).
Стратегия постепенной советизации, таким образом, преимущественно отвечала интересам западных держав и, в действительности, была великодушным жестом Сталина, демонстрировавшим его готовность пойти на серьезные уступки в обмен на сотрудничество. Если бы это было не так, он мог бы полностью советизировать весь регион за несколько месяцев, хотя, возможно, на местах возникло бы сопротивление, особенно в Польше.
В качестве политической основы постепенной советизации Советы использовали стратегию, которая в 1930-е годы в Западной Европе частично доказала свою эффективность в борьбе с фашистскими тенденциями: политику Народного фронта.⁵¹ В регионе, оккупированном Советской Армией, эта переработанная стратегия основывалась на вынужденном сотрудничестве левых и центристских политических сил, сформировавших широкое коалиционное правительство, открыто (или, в некоторых случаях, незаметно) контролируемое Коммунистической партией и тайно, но очень эффективно поддерживаемое советскими властями.
Процесс, сроки, характер и само содержание советизации Восточно-Центральной Европы до сих пор являются предметом научных дискуссий, причем мнения специалистов в этой области существенно различаются. Поэтому стоит рассмотреть основные факторы, сыгравшие ключевую роль в обеспечении двойной стратегической цели Сталина: с одной стороны, он был настроен на сохранение сотрудничества с западными державами и поэтому строил режимы с фасадом демократии, но, с другой стороны, эти же системы должны были быть готовы в любой момент превратиться в советскую модель без особых трудностей, и особенно избегая гражданской войны. Достижение этих непримиримых на первый взгляд целей требовало очень тонкой, сложной и проницательной политики. Создание демократического фасада на самом деле было довольно сложной задачей, требующей применения широкого спектра средств.
1. Сохранение парламентской системы. В отличие от стран Балтии, где парламенты были ликвидированы в 1940 году, когда они были присоединены к Советскому Союзу, парламенты в Восточной и Центральной Европе были формально сохранены в 1945 году. Этот старый европейский конституционный институт резко контрастировал с советской моделью, с ее системой Советов (советов), поэтому он казался многообещающим знаком сохранения/создания демократических условий, особенно для невинной западной общественности. Однако в реальности парламенты обычно не были форумами для принятия важных политических решений, и в большинстве случаев правительства правили, издавая указы. В Румынии премьер-министр Петру Гоза полностью проигнорировал законно существующий парламент и в июне 1946 года просто ликвидировал верхнюю палату, Сенат, правительственным указом. В Польше Сенат был упразднен в результате фальсифицированного референдума в том же месяце, а функции парламента выполнял Национальный совет, в котором доминировали коммунисты, вплоть до выборов в январе 1947 года.
2. Сохранение многопартийной системы. Эта особенность новых демократий в Восточно-Центральной Европе разительно отличалась от советского однопартийного режима, и это также давало многим надежду на сохранение или создание/улучшение демократической системы. Однако политический спектр с самого начала был радикально ограничен советской властью. Традиционные правые партии просто не допускались к деятельности; таким образом, существующими партиями были коммунисты, социал-демократы, различные аграрные партии и, как правило, небольшие либеральные партии. Изначально это не обязательно противоречило желаниям западных союзников, поскольку во время войны американцы и британцы сами планировали демократизацию послевоенных режимов в регионе. Политическое поле, ограниченное левыми и центристскими силами, было тогда довольно выгодным для коммунистов в их попытках построить доминирующее положение.
3. Коалиционные правительства. Советы приказали создать широкие (а в некоторых случаях и большие) коалиции в каждой стране региона, что казалось логичным шагом в связи с огромной задачей национального восстановления после войны. Действительно, такие широкие коалиции существовали в то время и в Западной Европе, куда входили даже коммунисты, как, например, во Франции, Италии и Бельгии. Ялтинская декларация об освобожденной Европе также выступала за формирование "временных органов власти, широко представляющих все демократические элементы населения"; таким образом, эта модель была поддержана и западными союзниками.
Однако стратегия создания широких коалиционных правительств стала для Советов отличным средством достижения своих целей двумя разными способами.
A. Она дала коммунистам прекрасную возможность пользоваться гораздо большим политическим влиянием, чем их номинальное представительство и реальная социальная поддержка в то время. Это было особенно верно в странах, где присутствовала Советская армия, которая оказывала им подпольную поддержку различными способами после окончания войны.
B. И наоборот, эта стратегия могла быть использована для создания иллюзии более демократического правления и, таким образом, снятия опасений Запада, когда в некоторых странах власть коммунистической партии уже была слишком сильна в ранний послевоенный период. В качестве примера можно привести включение политиков-эмигрантов из лондонского эмигрантского правительства в руководство Югославии и Польши в 1945 году.
Кроме того, "традиция" (начавшаяся в декабре 1944 года) сохранения коалиционного правительства была хорошим прикрытием для сокрытия неожиданного поражения коммунистов на выборах в Венгрии в ноябре 1945 года. После 57-процентной победы Партии мелких землевладельцев они могли - и в нормальные времена должны были - править самостоятельно, однако по приказу СССР пришлось сформировать коалиционное правительство с постоянным участием Венгерской коммунистической партии (ВКП). В целом модель вынужденных широких коалиционных правительств, особенно в 1945-46 годах, значительно облегчила коммунистам создание доминирующих позиций, используя рычаги постоянной советской поддержки и оказывая давление на оппонентов таким образом, который был едва различим и не воспринимался внешним миром.
Система межпартийных конференций давала коммунистам дополнительные средства для достижения своих целей. Многие ключевые политические решения принимались не на заседаниях правительства, а на регулярных тайных встречах, состоящих, как правило, из двух-трех делегатов от партий, входящих в коалицию. В Венгрии эта модель ab ovo обеспечила ВКП 25-процентное представительство в четырехпартийной коалиции, в то время как на выборах 1945 года она получила только 17 процентов. Более того, на этих заседаниях коммунисты могли проводить в жизнь свою программу, опираясь на "просьбы" - часто явные требования или даже угрозы - маршала Ворошилова, советского главы Союзной контрольной комиссии, гораздо более
