чудесен: «Эта книга безусловно занимает свое место в современном перепроизводстве». Данная фраза, извлеченная из «Заметок» 1917 года, сама по себе является ироничным жестом, доведенным до совершенства. Артюр Краван, чье настоящее имя было Фабиан Ллойд, родился в 1887 году и умер в 1918 году в возрасте тридцати одного года. Бретон называл его «гением в чистом виде». В нем оригинально все: его рост (два метра), его боксерские поединки (все проигранные), его журнал Maintenant («Сейчас»), где он писал во всех номерах (неплохо для лентяя), а также его знаменитый дядя (Оскар Уайльд женился на Констанс, сестре его отца). В апреле 1917 года он прибыл в Нью-Йорк на конференцию в Гринвич-Виллидж мертвецки пьяным и без текста выступления. Он оскорбил зрителей и начал раздеваться. Этот скандал стал легендарным. Если бы какому-то писателю вздумалось устроить нечто подобное сегодня, скажем, в прямом эфире общественного телерадиовещания, никто бы тут не усмотрел сюрреалистического акта, к нему отнеслись бы просто как к придурку и выгнали бы вон. Краван был неисправимым, неконтролируемым, неуправляемым. Ги Дебор назвал это «победным восстанием». Книга Реми Рикордо представляет собой не классическую биографию, а сборник газетных статей той эпохи вместе с прозопоэмой «Заметки» и письмами к трем его невестам (Рене Буше, Софи Тредуэлл и Мина Лой). Можно сказать, что Рикордо проявил ситуационистскую ловкость – он сумел издать книгу в манере Кравана, то есть без чрезмерной старательности. Из 238 страниц, если убрать фотографии, репродукции, цитаты и великолепное послесловие поклонницы его творчества Анни Лебрен, только 48 принадлежат ему, но они блистательны. Издательство представляет произведение как «животрепещуще неактуальное»; добавим, что оно излишне неотложное. Реми Рикордо сделал больше, чем книгу в жанре панк: чрезвычайно изящно отходя на второй план, он становится реинкарнацией своего хозяина. Что касается «Прозопоэмы» Кравана, то это около пятнадцати страниц уникальной силы и обескураживающей мании величия. «Я мечтал быть таким большим, чтобы из меня одного можно было образовать республику». «Когда я вижу кого-то одетого лучше меня, я прихожу в негодование». «Я смотрю на смерть через свои иллюминаторы». «Я тот, кто я есть: дитя эпохи». Краван – это Рембо отступников, неудачников, врагов веселья. Как сказал Андре Бретон в своем предисловии 1942 года, «поэты еще долго будут возвращаться туда и пить, как из родника».
Номер 27. «Новеллы» Венсана Равалека
(2020)
Сегодня, оглядываясь назад более чем на тридцать лет, можно сказать: Венсан Равалек стал жертвой несправедливости. Его не воспринимали всерьез как новеллиста, потому что сам он принимал себя недостаточно всерьез. Считалось, что его новеллы – это маленькие шутки, бурлескные злоключения, безумные миниатюры. Читателей у него было много, но они не защищали его так, как следовало бы. Да, я решительно объявляю: читатели Равалека неблагодарны, забывчивы и, прежде всего, внушаемы. Когда писатель беспрестанно рассказывает истории о лузерах, они в конечном итоге верят в то, что он сам является таковым. Хотя можно быть гениальным, рассказывая истории о неудачниках: Сервантес и Дон Кихот, Мелвилл и Бартлби, Достоевский и Раскольников, Селин и Бардаму, Джон Фанте и Бандини… Список бесконечен. Невероятно то, что, начиная со сборника новелл «Чистое мгновение рок-н-ролла» (1992), всем показалось, что писать, как Равалек, несложно. Однако никому это не удавалось ни до, ни после! Прочтите этот сборник и вы увидите быстроту, юмор, простоту, действенность, резкость, целую вселенную, там переплелось все и… ужасно осознавать, что писатель может поплатиться за свое смирение. В первых текстах Венсана Равалека присутствует некое стремление развеселить, но он никогда не бывает поверхностным. Можно подумать, что он подражал великим американским новеллистам (таким как Сэлинджер, Чивер, Карвер), но даже это не наверняка: он абсолютный самоучка.
Вряд ли стоит предполагать, что он был хорошо знаком с Чарльзом Буковски, у которого позаимствовал экстремальную окружающую обстановку (тюрьмы, бары, больницы, автозаправки) и тягу к великолепным проигрывающим: наркоманам, развратникам, шлюхам, сотрудникам студии звукозаписи, проклятым писателям. Да в общем-то, и всё. Он совершенно оригинальный и безумный писатель, хотя и реалистичный (по крайней мере, вначале, до того, как стал злоупотреблять психоделиками), который создает необычайно волнующие драматичные ситуации без всякого упора на себялюбие. И история литературы не оценивает его по достоинству.
Я защищаю его уже тридцать лет, в конце концов мне надоест делать грязную работу. Вот почему в 2021 году нужно обязательно прочитать данный сборник. Пожалуй, это его «Библиотека Плеяды». Потому что Венсан Равалек особенно хорош в коротких текстах. Именно там он в полной мере раскрывает свой живой, веселый, трогательный, энергичный, мощный талант. Может быть, на длинной дистанции он теряется, утомляется, слишком отвлекается от темы. Так происходит не всегда, но следует сказать: одни писатели – спринтеры, другие – марафонцы, и, вероятно, именно по этой причине дарование Равалека не получило должного признания. Нынешняя литературная система отдает предпочтение специалистам по эстафете 4 x 400 страниц, а не пушечным ударам. Конечно, Равалек подсознательно побаивается длинной дистанции, зато он совершенно непринужденно чувствует себя в кратких диалогах, где он отлично себя показывает, а также в быстрых, сырых, непричесанных описаниях.
Когда я впервые прочел его, я был ошеломлен. Было очевидно, что этот свободный, странный и испорченный парень (в первые дни он говорил только о проституции, пьянке, групповом сексе и наркотиках) собирается революционизировать современную литературу. Примерно так и произошло! С той разницей, что заслугу данного переворота приписывают двум его коллегам по профессии, которым педанты типа меня присвоили принадлежность к «постнатурализму»: речь идет о Мишеле Уэльбеке и Виржини Депант. Ничуть не умаляя их значимости, я думаю, что тут Венсан Равалек их опередил, но поскольку в новеллах он более силен, чем в романах, его не будут учитывать при составлении словарей. Премию «Флор» он получил раньше Уэльбека и Депант (в год ее учреждения в 1994 году). Когда мы праздновали 25-ю годовщину церемонии награждения «Флор», я напомнил о том, как в 1994 году Франсуаза Саган сама вручила ему чек, а он даже не захотел выйти на сцену под аплодисменты Сен-Жермен-де-Пре! Мы устали бороться за то, чтобы справедливость по отношению к нему восторжествовала, а ему по-прежнему все равно.
Как же ожидать, что последующие поколения наконец признают его талант, если главной заинтересованной стороне на это наплевать?!
Номер 26. «Романы и рассказы» Филипа Рота
