за воротник.
— Как у дона Карлеоне. Ему, блять, не нужны твои слезы, оправдания, унижения. Если ты поступил по меркам Сафонова неправильно, ты сдохнешь в лесу.
— И ты поступил? — едва слышно говорю я.
Муж отводит глаза, смотрит в небо.
— Д-д-а-а-а! — вырывается сквозь плотно сжатые зубы. — Эта дура возвращалась, его мать, хотела забрать. Я сделал так, чтоб она никогда не смогла увидеть сына. Экспертиза там, комиссия, лишение прав. Ей работать надо было, — лицо Эдуарда все ближе, — а не в няньки играть. Лучшая девочка была, но, блин, сторчалась быстро.
Эдуард толкает меня в машину.
— Сафонов поднялся со дна и убил всех, кто прикасался к его жене. Она шлюхой работала, ты понимаешь, сколько это человек, Эля?
Выдыхаю.
— Зачем ты в это влез?
Эдуард отводит глаза.
— Да бля! — впервые вижу его таким. — Да просто!
Он сжимает зубы и я понимаю, что для него поставить на место одну из зарвавшихся девочек это просто показать свою власть.
— Что я ему отправила? — шепчу.
— Счет, — выдает муж. — На оплату услуг юриста.
— Что?
Эдуард ерошит волосы.
— Точнее, договор собственности на кое-какое имущество человека, который владел женой Сафонова. Когда все это закрутилось, ему задницу прикрыть было надо. Мы просто хотели снизить накал и остановить реки крови, месть эту неадекватную. Сафонов думает, — муж наклоняется еще ближе, — что его ребенок в родах погиб из-за пристрастия Риты к наркоте, а это не ей из-за лишения прав башню снесло. Иначе, учитывая то, как он поступил с другими, ни ты, ни я больше никогда Руслана не увидим. Эль, когда дело касается мести, Сафонов терминатор, не человек.
Муж усмехается и выпускает мою куртку в этот миг.
— Я понимаю, что по мне ты скучать не будешь. Но хоть ребенка-то пожалей, принципиальная ты моя… сука.
— Ты думаешь ему… — я не могу заставить себя озвучить слова “все равно, кого убивать?”.
Эдуард кивает, как будто отвечая на мой невысказанный вопрос.
— Он типа воздает по заслугам, — муж смотрит назад. — Мальчику пора на самолет, Эльвир. Он летит в другую страну.
И тут рядом с нами останавливаются полицейский.
— Майор Синихин, — козыряет один из них. — Документы.
Я не сразу понимаю, чего от меня хотят. Эдуард же морщится и говорит.
— Слушай, Синихин, я знаю этого вашего старшего, Портнягина Витю. Отойди… и дай договорить с женой.
Уголок губы у майора дрожит. Ему явно не по вкусу пришлось такое обращение.
— Документы! — давит полицейский чуть-чуть опуская голову.
А я тем временем замечаю как его напарник что-то говорит в рацию. До меня долетают обрывки фраз: “Так точно”, “Мужчина с мальчиком”.
Холодный пот ползет по спине, потому что второй мужчина в форме смотрит прямо на меня и на Владика.
Это… звонят от Сафонова? Если сравнивать двух этих мужчин, моего мужа и олигарха, то ясно, кто из них двоих акула, а кто так, мелкий хищник.
Эдуард передергивает плечами.
Я быстрее мужа достаю паспорт. Он был в моей сумке, той самой, в которой я принесла олигарху снотворное.
Синихин забирает корочку из моих рук и, рассмотрев имя, как будто теряет интерес ко мне, листает дальше и я понимаю, что он пролистывает до графы “дети”.
А я отступаю на шаг.
Я понимаю, что больше никому не верю — ни олигарху, ни моему мужу. Я слишком хорошо знаю Эдуарда. Спасая собственную жизнь, он точно может погубить чужую. Я не знаю, действительно ли Владик полетит к родителям. Может… его просто вывезут в лес.
— Мой сын… — срывается с губ. — Руслан.
Мальчик только крепче льнет к груди на этих словах и я его крепче прижимаю, глядя полицейскому в глаза.
Если Сафонов хочет — пусть забирает мужа и мстит, но этих двух — Руслана и Владика я никому не отдам.
— Помогите. Эти люди хотели похитить нас!
Глава 5
— Что ты несешь, Эльвира? — шипит Эдуард. — Майор, она просто… бабские загоны, ПМС.
Полицейские переглядываются. Я вижу, что явно подкинула блюстителям закона задачку, которой они не ожидали.
Вглядываюсь в лицо майора и оно кажется мне знакомым. Да, это тот самый человек, которому я приносила заявление на мужа.
— Не хочу к ним, — говорит Владик, упираясь носом мне в грудь.
— Сделайте что-нибудь, — смотрю в глаза полицейскому. — Ведь он… — киваю в сторону мужа, — в этот раз может нас убить.
Глаза полицейского вдруг становятся холодными и я не знаю толком, подействовало или нет. Остается надеяться на то, что в мире еще есть совестливые люди или, по крайней мере, на то, что полиции только что звонил Сафонов.
Впрочем, последнее маловероятно. Вряд ли олигарх так быстро пришел в себя после выпитого. Меня словно холодом пробирает потому что я не знаю, кому сейчас требуется сын Сафонова и мне страшно за мальчика.
Майор в это время вытаскивает дубинку.
— Ты чего? — хмурит брови Эдуард и с угрозой в голосе давит. — Не слышал, что я тебе сказал? Чей я родственник не знаешь?
Полицейский поигрывает дубинкой и хищно скалится.
— Я слышал, — размеренно произносит он. — Что ты кому-то там крупно поднасрал. Эй, Радик!
Делает знак товарищу. Эдуард пятится к машине и я понимаю, что это мой шанс.
Точнее, наш с Владиком и я готова поклясться, наверняка единственный.
Мальчик нужен кому-то, кто звонил по телефону.
Я успешно подныриваю под дубинку и бросаюсь прочь.
— Эй! — летит вслед. — Лови бабу!
Похоже, что я не ошиблась, но бежать с ребенком на руках почти нереально, даже учитывая то, что я не забывала про фитнес.
Приходится поставить мальчика наземь.
— Бежим? — поправляю его куртку и сама оглядываюсь назад, где сцепились полицейские и бандиты.
Владик тоже смотрит туда, его глаза расширяются. Кивает.
На наше счастье кругом все еще снуют люди, напуганные сигналом тревоги — персонал аэропорта вперемежку с неудачливыми пассажирами, тащащими свой багаж. Кто-то материт шутника и обещает задницу надрать. Ах, если бы он знал, что я не шутник и что я так близко.
Мы с Владиком теряемся в общей суматохе в основном потому, что наряд полиции и приспешники Эдуарда пытаются остановить друг друга.
Похоже, Владик это что-то, что стоит целое состояние. Я слышу возгласы о деньгах.
Так мой муж все-таки решился торговать сыном олигарха? От этого конечно становится чуть спокойней на душе — он не убийца, как я подумала сгоряча, но полнейший отморозок при этом. Как можно так обходиться с детьми?
Мы останавливаемся у машины, той самой, которую я украла со стоянки отеля. Правый бок
