(строго наказуемом и довольно стыдном) никто больше не вспоминал. И я воспылала надеждой, что Чейз ничего не заметил.
Я потерла чревное сплетение, пару часов назад согретое его пальцем. То ощущение было приятным, а вот все прочие – кошмарными. Внутри тянуло холодом и тоской.
Лезвие хоть и было призрачным, а дыру оставило нешуточную. Казалось, часть льда застряла в груди и теперь выходила изо рта клубами белого пара.
Не удивительно, что магистр Хонсей, носитель удивительного иномирского таланта, работает именно в Лурде. Изначально Академия даров строилась как «последний приют» для всех странно одаренных магов Сеймура.
А материализм – один из редчайших даров Междумирья. Он мало описан, и до сего дня я не знала, как относиться к результатам подобной магии. Как к реальным вещам или как к правдоподобным иллюзорным копиям?
В нашем центральном мире, изрезанном коридорами порталов, появление чего-то нового было делом обычным. Новое это изучалось, скрупулезно структурировалось, записывалось в базы данных, сгребалось в похожие кучки… А то, что не сгребалось, начинало считаться «особенным».
Необычные трансформации и магические мутации привлекали ученых. Чуть позже конкуренцию Лурду составил Шах-Грин. Только там, в лабораториях, скрытых вековыми зарослями ярм, диковинок держали за подопытных россох. А тут обещали развивать каждый дар индивидуально, опираясь на знания о Междумирье.
Но это было давно. Те времена прошли, «особые» факультеты в Лурде позакрывались. Слуховики, эмпаты, визионики, материалисты, ментальники… Все они были приравнены к условно-пятым, шестым и сорок третьим. Но остались профессора старой закалки, которые еще пытались собирать группы из диковинок и изучать необычные мутации.
Я наконец добралась до дамского общежития: второй корпус стоял прямо за магическим питомником. Вошла внутрь, припоминая инструкцию куратора: крыло «Пурпур», этаж «Светлых фей», комната восемнадцать.
– Квент?
Парень, дышавший в дверь восемнадцатой комнаты, ни секунды не походил на фею.
– А… Рэйвенс, – он дернулся, но, узнав меня, тут же успокоился. – Я уж решил, мегера вернулась пораньше.
– Ты чего трешься возле моей спальни?
– Чего надо, того и трусь, – пробубнил парень, резко развернулся и потопал в обратном направлении.
Я с неохотой взялась за дверную ручку. Кто меня за ней ждет?
Потянула на себя осторожно, не спеша заглянуть в щель. Вдохнула поглубже… Мне оставался всего год учебы, и я давно пообещала себе ни с кем тесно не сходиться.
Что все мои планы пойдут прахом, поняла сразу, едва перешагнула порог крошечной комнаты. В ней ютились две кровати. Одна пустая, с моим чемоданом у изголовья и серым свертком на подушке. На второй ехидно скалили зубы сразу две девушки.
При моем появлении они стушевались. Явно придумывали какой-то план, но не успели. Судя по наморщенным лбам, намеревались импровизировать. Пару минут мы сверлили друг друга глазами, а потом хором выдохнули и рассмеялись.
– Арх с тобой! Все равно не успели подготовиться, – проворчала та, что пониже ростом. С дурацкими «ежиными колючками», слепленными из коротких красных волос.
– Ты целитель? – тихо уточнила вторая, разглядывая мой халатик.
Хрупкая и изящная, как куколка из раздела игрушечных фей. С длинными светло-розовыми волосами до пояса и прозрачной белой кожей.
– Упаси Сато! Пострадавшая, – прокашляла, собирая языком с губ следы гари. И с легким прищуром добавила: – На «Смертельной полосе».
– Тогда славно… что мы не успели… – покивала «ежиха».
– Я Риз, – сообщила розовая «фея». – Полным именем звать нельзя. Совсем никак.
– А полное это какое? – поинтересовалась я за каким-то демоном.
– Ри-и-и-зраэль, – брезгливо скривившись, протянула будущая соседка. – Мама обожала хавранский «эльфийский» эпос.
– А я Джул. Точнее, Джулиэт, но ты меня тоже так не зови, – буркнула вторая. – Можешь догадаться, какую книжку читала в период беременности моя матушка.
Эйна-заступница… Минуту знакомы, а я чувствую себя виноватой!
Нет, я, конечно, не собственноручно таскала порталами хавранскую литературу. Но по праву наследия приходится отвечать за грехи отцов. И матерей – этих побольше будет.
– А я Иви. Рэйвенс. Просто… Рэйвенс, – на всякий случай уточнила я.
Именно из-за таких неловких моментов я отказалась от двойной фамилии. Нет-нет, я не «родственница той самой», вообще впервые слышу о гордости Сеймура!
– Я рассчитывала на это место, – Ризраэль кивнула на мою кровать и горько вздохнула. Вся какая-то неземная, воздушная. Ну точно, фея. Даже радужки глаз розоватые. – Еще год в соседстве с мегерой я не переживу.
– Будем меняться, Риз, – уверенно покивала Джул и бойко вскочила с койки. Прошлась по комнате, выглянула в единственное окно. – Первый месяц здесь твой, следующий мой.
Джул выглядела довольно крепкой и ловкой, хоть и по-мальчишески угловатой. Эмблема гласила, что красный «ежик» учится на артефактора.
– А что за мегера?
Я уселась на кровать, развернула серый сверток, оказавшийся форменным платьем. Расстегнула чемодан и осторожно вытащила из него свою шкатулку.
– Гера, – девушка взлохматила иголки на голове и кивнула на дверь. – Комната напротив, а уши… под любой кроватью.
– Уши? – я осторожно заглянула под свою. К счастью, там было пусто, разве что чуток пыльновато.
– О, у Геры такие уши… Всем ушам уши! – покивала Риз. – Она фарг, маг-слуховик. Говорят, слышит вообще все, что происходит в академгородке. Считай, что твои тайны – уже не тайны.
Я нервно поерзала на кушетке и подтянула к себе шкатулочку.
– Значит, уши, – вздохнула я обреченно. Забралась рукой под подол халата и машинально потерла отметину на щиколотке.
Тайн у меня много, и все нужные.
– И ладно бы только уши! – покивала Риз. – Но у Геры и характер пакостный. Мстительная, завистливая, вредная… И до дрожи в пятках обожает распространять сплетни. А этого добра у нее, сама понимаешь, сколько. Ей и стены нашептывают, и…
– Ой! – Джулиэт вскрикнула, перебив подругу, и приникла к окну. – Это… это…
Я подскочила следом и тоже прилипла носом к стеклу.
– Вирсы, – выдохнула, тяжело дыша от заполнявшего грудь восторга.
– Сато сын небесный! Ездовые? – Риз присоединилась к нам, и уже три носа плотно прилегали к окошку. – Из Эстереля?
Отсюда едва получалось разглядеть площадку для ездовой магической практики, окруженную стройным рядом загончиков. Сейчас в них как раз заводили огромных пушистых существ, сильно напоминающих хавранских котов. Только размером со слона или того больше. Из энциклопедии по миру Эстерель я знала, что вирсы тоже имеют привычку «тыгыдыкать» среди ночи и басисто мурчать по утрам.
– Смотри, Джул, Хонсей ставит на них магическую упряжь! – подпрыгивая на месте, колокольчиком звенела Риз.
– Это еще не значит, что нам дадут покататься.
– Стихийникам точно дадут, – «фея» покосилась на меня с легкой завистью и вздохнула. – Как знала, что вместо аптекарского надо на боевой поступать!
– Это они к завтрашнему шествию привезли, наверное, – я растерянно повела плечом.
Всякий бы хотел прокатиться на гигантском «котике», но надо мыслить трезво: такие развлечения обходятся дорого. Вряд ли загадочный мир Эстерель поставил ездовых вирсов в Лурд, чтобы студентов развлекать.
Отец намекал, что торжества по случаю керрактского маятника пройдут с размахом. Как новый хранитель Серватория он курировал подготовку: соберется множество гостей со всего Сеймура.
– А
