больше колец, чем хватало пальцев, пропали из обеденного зала, не дождавшись основных блюд. Затем то же самое случилось и с остальными представителями Восточного Альянса, которые исчезали прямо из-за стола, уходя куда-то и не возвращаясь. Их поведение раздражало мадам Керрелл, которая изо всех сил сдерживала себя, понимая — она не в силах что-либо изменить. Ей оставалось лишь зло тыкать вилкой в стейк, корчась всякий раз, когда кто-то молча поднимался из-за стола. Её лицо выражало сдерживаемую ярость, когда она отвечала на реплики оставшихся дам. Видя это, Филипп, мечтавший поскорее улизнуть, заставил себя досидеть до конца, а затем бегом, обходными путями добрался до примеченного окна, где спрятался на неудобном подоконнике за тяжёлыми шторами, включил усовершенствованный синернист и надел наушники.
— Как видите, и в этот раз приглашение на совет не было принято, — завершил отец фразу, которую Филипп услышать не успел, но понял, о ком идёт речь — о Райдосе. Его император Рейднар Роуэл уже долгое время отказывался от переговоров с кем бы то ни было из Альянса, не собирался объяснять своей позиции и выходить на личный контакт, лишь изредка отвечая через представителей. Но и они говорили общие фразы, ничего не конкретизируя и уходя от ответов.
— Это неприемлемо, — прокомментировал кто-то вне поля зрения.
— Именно, именно, — проскрипела мадам Монтель. В этот раз она была куда сильнее вовлечена в собрание и сидела в центре стола, кидая на окружавших её мужчин внимательные взгляды. — И этот вопрос стоит сделать первым на повестке дня. Боюсь, если такое ещё раз повторится, мы вынуждены будем прибегнуть к более серьёзным мерам. До Совета Магии, разумеется, не дойдёт, но Восточный совет — почему бы и нет?
— Вы надеетесь получить от них… что? — спросил Гардиан Арт, и Филипп зло сжал зубы. — Райдос хочет откусить от Пироса кусок — вот их причины. Они всего лишь пользуются ситуацией. В конце концов, — в его голосе слышалась насмешка, — беспорядки приобретали непозволительный характер ещё до военного вмешательства Райдоса.
— Не хотите же вы сказать, что они поступают правильно? — спросил Элиад Керрелл, плохо скрывая злость.
— Разумеется, я не одобряю такой политики, — проговорил Арт. — Но и того, что так хочется вам, Элиад, не поддерживаю.
Филипп понадеялся, что мадам Монтель прервёт зарождавшийся спор, но на её лице мелькнуло любопытство, и она сложила руки под подбородком.
— Я много раз объяснял ситуацию, её опасность для Пироса и причины, почему я прошу о помощи!
— Ну а я, соответственно, в очередной раз готов объяснить, почему Санаркс отказывает Пиросу в военной поддержке. И я буду настаивать, чтобы на это согласилось как можно меньшее количество стран.
Филипп заставлял себя сидеть тихо, хоть это было трудно. Ему хотелось рычать, кричать, но он молча копил злость внутри, сильнее цепляясь за синернист: иначе бы выдал себя, и всё бы пошло крахом.
Вдруг штора качнулась. Филипп нахмурился и вынул один из наушников. Казалось, что в коридоре тихо, но он был уверен, что не один — штору кто-то задел. Он вынул второй наушник и в абсолютной тишине услышал лёгкие, осторожные шаги и шорох ткани. Филипп выглянул из убежища, стараясь не шуметь на случай, если это охрана, и глаза его округлились.
Недалеко от его укрытия к углу коридора кралась девочка с закрученными в крупные кольца тёмными волосами. Пара шагов — она ступит за границу сигнальных чар. Её вряд ли арестуют, но шум поднимут и, может быть, отложат собрание. Это в лучшем случае. В худшем — Филиппа обнаружат тоже. Он сглотнул, представляя реакцию отца. Нет, этого он допустить никак не мог.
Раздражённо выдохнув сквозь зубы, Филипп отложил прибор и слез с подоконника. Бесшумно он подкрался к девочке — и схватил сзади, зажимая ей рот. Она едва слышно вскрикнула и дёрнулась, чтобы вырваться, но Филипп оказался сильнее. Её сердце забилось чаще, и она задержала дыхание.
— Тихо, — прошептал Филипп. — Не бойся. Если ты не будешь кричать, я тебя отпущу. Договорились?
Помедлив мгновение, девочка кивнула. Филипп убрал руку с её рта, но вместо того, чтобы отпустить полностью, вцепился в запястье и потащил за собой к окну, подальше от поворота.
— Но… — воскликнула она, оглядываясь.
— Тихо, — повторил Филипп. — Скажи спасибо, что я тебя увёл. Тебе здесь нельзя находиться. Увидят — будут неприятности. А они увидят. Там сеть.
Девочка скрестила руки на груди, недовольно щёлкнула каблуками и надула губы. Потом прищурилась и метнула упрямый взгляд на Филиппа.
— Вам тоже нельзя здесь находиться, — выдала она и небрежным движением откинула упавшую на плечи прядь.
Филипп смерил её взглядом. Белое платье с кружевами и бантом под грудью, перчатки до локтей, сверкающие бриллиантами цветы на украшениях — явно дочка одних из богатейших гостей замка. Она была симпатичной девочкой с острым подбородком, тонким носом и раскосыми ярко накрашенными глазами. Её можно было бы назвать красивой, но Филипп чувствовал что-то, что не позволяло ему это сделать. Наверно, дело было в сверлящем, изучающем взгляде тёмно-голубых глаз. В слишком взрослом взгляде.
А ещё она ему кого-то напоминала, только Филипп не понимал, кого именно.
— Это мой замок, мне можно, — сказал он и сел на подоконник. — Уходи, иначе я сообщу охране.
— Чтобы вас тоже арестовали и отсюда увели? — Девочка по-кукольному взмахнула ресницами. — А вы ведь тоже делаете то, что нельзя. — Она заглянула за штору и заметила синернист, из которого до сих пор вылетала голограмма, изображавшая представителей Альянса. — Следите за всеми.
— О небо! — Филипп закатил глаза. — Уходи. Я и так пропустил много из разговора, а тут решается судьба моего королевства. Я хочу послушать.
— Я тоже! Я слышала, что мой отец на подобных собраниях говорит занятные вещи.
Девочка заинтересованно смотрела на то, как активно жестикулировали мужчины на изображении, а Филипп смотрел на неё. Впечатление, что он должен был бы её знать, усиливалось.
— А кто твой отец? — спросил он осторожно.
Девочка театрально закатила глаза.
— Ну да, мы ведь с вами лично не знакомы. Хелена Арт. — Она протянула ему руку, переворачивая её, будто не решив — для рукопожатия или для поцелуя её подаёт. — А вас я знаю, вы…
— Вот чёрт!
Филипп ударил себя по лбу. Как он сразу не понял? Тёмные волосы, недовольный прищур… Она была копией Гардиана Арта! И это объясняло ему всё, начиная с её поведения и заканчивая его моментальной неприязнью.
Хелена удивлённо подняла брови.
Филипп покачал головой, вскочил с подоконника и зашагал прочь, бормоча себе под нос о том, как его раздражают «эти Арты».
