не потерять, салфетками из всех окрестных заведений (одна была из казино, которое свечкой высилось по ту сторону реки и было закрыто уже несколько десятилетий), ленточками и засушенными растениями. По почерку Наоми можно было проследить, как она изменилась за последние годы: в Эшвуд она приехала злой и уставшей, притащив с собой символичную грозу с градом. Она купила ежедневник в долларовом магазинчике на въезде, сразу после того, как целых десять минут стояла напротив полок с пластиковыми волшебными палочками и крыльями фей из проволоки и чьих-то старых колготок. Купила, забросила на пассажирское кресло машины, которую одолжили ей в Ведьмоведомстве, и забыла о нем на несколько дней. Она нашла его на поросшем бурьяном газоне: машина вернулась к своим хозяевам, но вещи Наоми забирать с собой не стала. Тогда-то Наоми и начала писать.
Ладно, не сразу. Может, после Осенней ярмарки, которая развернула свои шатры через месяц после ее прибытия, словно неофициальная вечеринка, которая просто совпала с древней эшвудской традицией.
Ярмарки были скучными – это Наоми поняла давно.
Переехав в Эшвуд, этот оплот белых заборчиков и бесконечных подъемов и спусков, она была уверена, что теперь ее жизнь войдет в нужное русло. Но после нескольких спокойных дней и тихих вечеров Наоми поняла, что ошиблась. В больших и шумных городах на тебя обращали куда меньше внимания, и вся эта хваленая глубинка никак не способствовала отшельническому саморазвитию. Как позже поняла Наоми – только на первый взгляд, но тогда она чувствовала себя если не всемогущей, то всезнающей, понявшей, как несправедлива жизнь, и пытающейся сбежать от этой жизни подальше. И нет, проблема была не в том, что от себя никому не удавалось сбежать. По крайней мере, не только в этом.
Знак при въезде в город – «Обрети себя в Эшвуде!» – стоило бы сжечь как подающий ложные надежды.
Сдружиться с соседями было легко – они сами стучали в двери и окна, улыбались и махали ладонями, указывая на принесенные гостинцы. Осыпали вопросами и предлагали помощь с любыми вещами: от починки крыши до организации барбекю. Наоми, конечно, ни разу не устраивала во дворе вечеринку, но даже это не помешало соседям проникнуться к ней странным уважением.
Глядя на развешанные по ее стенам ритуальные маски, на связки сухих трав в кухне и плотные шторы, они все наверняка вспоминали, чему их учили бабушки.
С ведьмами лучше дружить.
Не то чтобы Наоми была такой уж важной шишкой даже в штатском шабаше, пусть и смогла отдать голос за отмену уголовного наказания за оскорбление кошек – теоретически любая из них могла оказаться ведьмой, но не отрубать же за такое язык! Конечно, у нее была лицензия на превращение в земноводных, которой она даже периодически пользовалась. Хотя вряд ли соседи знали и об этом – тогда запеканки на ее крыльце появлялись бы куда как чаще.
Осенняя Эшвудская ярмарка сосредотачивалась на пирогах. На площади в центре города выстраивались белые столы, а после хозяйки соревновались в презентации, вкусовых качествах и первом впечатлении друг у дружки. Довольно однобокая традиция: сама Наоми участия в этом не принимала, ей всегда лучше удавались зелья для роста волос и укрепления ногтей. Но любопытство, как известно, убивает кошек, а любая из них может оказаться ведьмой.
Так Наоми и обнаружила себя среди рядов с выпечкой: по ярмарке ее вела Айлин Сарам, которая, казалось, знала почти все о любом присутствующем. Наоми поведали о том, что мальчишка Маккинонов уже в который раз получил выговор в школе, Перанские продали, наконец, свое проклятое пианино, а из соседнего города через пару недель приедет с внезапной проверкой санитарный инспектор. О последнем вроде как местным знать положено не было, но со всеми окрестными городами у эшвудцев была налажена связь, по которой исправно передавались полезные слухи, часто оказывающиеся правдой.
– Но вкуснее всего выходит у одного мистера из… издалека: приезжает сюда уже третий год, и, клянусь, мисс Наоми, чуть язык не проглотила, когда отсмеялась… Ну да сами увидите.
Они остановились у стола со слегка оранжевой – видимо, от количества стирок – скатертью.
На пироге у края красовался неумело выведенный глазурью единорог. Наоми показалось, что тот смотрит на нее с прищуром, словно разгадал ее самую главную тайну. А потом Айлин щебетнула:
– А вот и наш кулинарный гений!
Толпа взорвалась аплодисментами. Наоми подняла взгляд и замерла.
По ту сторону стола, в расшитом призывом поцеловать шефа фартуке стоял Ксафан.
Наоми крепко зажмурилась, снова открыла глаза, но рослая фигура демона, разжигающего на шабашах костры, не исчезла. Тогда она ущипнула себя, но и это не помогло.
(Демонами их называли скорее по привычке, чем по необходимости: никаких девяти кругов в их измерении не водилось. Да и сделок они – простите, великие музыканты и не менее великие художники – не заключали. Если только ради того, чтобы посмеяться.)
Ксафан возвышался над морем сладостей, как маяк у берегов обреченных земель. И сиял так же ярко.
Айлин хлопала его по плечу, мистер Берти, дворник при ратуше, смеялся, набивая карманы ватрушками, а Ксафан смущенно улыбался в ответ и словно бы пытался стать меньше, чем был на самом деле.
Взъерошенные темные крылья даже в свернутом состоянии ужасно этому мешали.
Наоми попыталась не сильно пялиться на печать поджигателя, золотом горевшую над Ксафановой головой, но потерпела поражение. Нужно было скорее разворачиваться и уходить, пока бедолага не заметил ее и не сгорел со стыда. Наоми представила, как демон замирает, завидев ее, как прижимает крылья к спине и плечам, а она идет себе мимо, словно ничего и не случилось. Как он здесь вообще оказался? Нет, вот вам гораздо более животрепещущий вопрос: откуда в Эшвуде столько желающих отведать демонической выпечки?
Ксафан заметил ее, когда Наоми уже почти развернулась по направлению к своему дому.
Эшвудская ярмарка словно замерла в ожидании взрыва. А потом Ксафан просиял улыбкой и рявкнул:
– Мадам Наоми!
Через пару минут они уже сидели в беседке, которую Берти поставил специально для праздника: Наоми с куском радужного торта на тарелке и занесенной над ним ложкой, Ксафан – старательно делающий вид, что не ждет, когда она уже попробует его творение.
Наоми поднесла ложку ко рту… и сама не заметила, как проглотила не один, а два неровно отрезанных куска.
– …мне пока не особо удаются узоры, но я очень стараюсь. К тому же…
– Вот уж не думала, что поджигатель небес проводит свой отпуск в Эшвуде, – выпалила Наоми, не дожидаясь лекции о правильном выборе глазури.
– Вот уж не думал, что в Эшвуде будет кто-то… с работы, – ответил Ксафан и задел хвостом розовый куст за беседкой.
Они не так уж часто виделись: Ксафан все еще разжигал синие ритуальные костры, когда того требовала ситуация, например на ежегодных больших шабашах, но Наоми не любила толпы. В этом была ее трагедия: в больших городах легче заниматься ведовскими делами, но только в тихих городках она не ворочалась до трех ночи без сна и не подскакивала от каждого шороха.
– Что ж… заглядывай чаще! – сказала Наоми, аккуратно выпутывая ксафановский хвост из зарослей. – Хорошо, когда хоть кто-то из соседей умеет готовить.
– У Гертруды Дэйвис с Седьмой улицы выходит отличная лазанья! – чуть обиженно отозвался Ксафан.
В следующую среду Наоми убрала в гостиной все ковры, начертала мелом вавилонские знаки, расставила черные свечи и спела песнь призыва.
Совсем как сегодня.
Наоми оторвалась от перечитывания дневниковой записи: в последнее время она нечасто выливала на страницы свое негодование. Теперь это были заметки по рецептам, подкормке садовых растений или названия фильмов, которые она забывала посмотреть. Мистер Берти постоянно советовал что-то из старых вещей, которые казались вырезками из куда более удачной, работающей версии мира, и Наоми с удовольствием проглатывала их в плохом качестве, подгружая видео на стареньком ноутбуке, пока носилась по кухне в поисках нужного пучка травы или сидя в гостиной, поджав под себя ноги и уплетая мороженое прямо из банки. К слову, о нем…
Холодильник обиженно задребезжал, когда Наоми вытащила из морозильника банку «Шоколадного сюрприза с брауни» и хлопнула дверкой, придавив ее для верности плечом. Ежедневник она заткнула за пояс комбинезона, схватила с сушилки ложку – одну из тех, которые вырезала из дерева сама – и устремилась в гостиную.
Она щелкнула кнопкой обогревателя, достала расписанный звездами и ракетами плед, пробудила ноутбук и устроилась
