служащим или придворным, на украшения интерьеров дворцов. Мебель, посуда, и просто обычное по тем временам оружие — все, на что был заказ, и что было необходимо для функционирования правящей верхушки Российской империи.
— Гм… — проговорил Киан скептически. — Вы говорите неправду: большая часть того, что здесь выставлено — иностранного производства.
Белла на некоторое время онемела от такого нахальства: мальчишка пропустил почти все, что она только что пыталась объяснить!
— Но так и должно быть! — пришла ей на помощь Олюшка. — Свое использовалось, а дареное — выставлялось напоказ, чтобы не обидеть дарителя. Ну и когда свое изнашивалось или надоедало, то оно переделывалось или частично шло для изготовления новых вещей. Вы же, наверное, обратили внимание на трон, подаренный иранским шахом Аббасом. Разве можно было его не сохранить?
— Мы сейчас пройдем в Алмазный Фонд, — подхватила Белла, снова беря инициативу в свои руки, — который считается страховым, то есть сокровищницей, и принадлежит Гохрану России. Он небольшой — всего две комнаты, и думаю, что разницу вы поймете.
— Вы хотите сказать, что сейчас мы увидим нечто, по сравнению с которым два этажа золотых изделий будут казаться незначительными? — задумчиво произнес индеец.
— Ну что вы, уважаемый, ничего такого я бы не сказала. — Просто мы сейчас были в музее, а теперь заглянем в спецхран.
* * *
Вся группа как есть приготовились увидеть нечто особенное, и действительность их не обманула. Экскурсия начиналась с самого легкого: с витрины, где были представлены необработанные килограммовые кристаллы некоторых минералов и драгоценных камней, с образцами того, во что можно было бы эти минералы превратить для того, чтобы с выгодой продать. Но Дика эта витрина не впечатлила, потому что стоимости выставленных там экспонатов он не знал.
Зато следующая подборка заставила его задуматься. И не тем, что там сияла и блестела выложенная из мелких бриллиантов карта России. А множеством мешочков с отсортированными по размерам неограненными алмазами.
— The total amount is 5 kilograms, — небрежно бросил экскурсовод.
Но Дику показалось, что там было гораздо, гораздо больше.
А рядом была следующая витрина, с алмазами еще более крупными. Мешочков там лежало всего пять, зато имелись уникальные камни, от 20 карат и аж до 340 с лишним, каждый со своим названием. Некоторые кристаллы были идеальны: правильной формы и безупречной прозрачности.
Вполне закономерно, что третий отдел алмазной роскоши являл собой алмазы уже обработанные, то есть бриллианты. Они были поменьше размером, зато почти нестерпимо сияли, испуская снопики разноцветных лучей.
И все было частью российской казны… Запасом на черный день…
Изделия из бриллиантов на фоне этих сокровищ индейца уже не потрясли — хотя они и были великолепны. Вроде царских регалий: большой императорской короны, державы и скипетра, в который был вделан особо крупный бриллиант, носивший собственное имя Орлов в честь любовника царицы Екатерины. Хотя новеллы о других так называемых исторических камнях были интересны.
Например, рассказ об алмазе Шах, имевшем невероятную ценность, потому что некогда тот висел над троном Великих Моголов, а потом как ценный трофей был захвачен владыкой Персии. И что попал этот алмаз в Россию как выкуп за разгром российского посольства в Тегеране, организованный Англией, желавшей поссорить эти две державы.
Дика приятно задела мысль, что страна, казавшаяся ему ожившей сказкой, всегда была богатой и уважаемой. Он с трудом заставил себя оторваться от созерцания свидетельств ее великого прошлого и присоединиться к остальным членам своей семьи, которые уже направлялись туда, где были выставлены работы современных ювелиров России.
Впрочем, ничего особенного он там не увидел, пока не очутился перед выставкой золотых и платиновых самородков с Российских приисков, самый большой из которых был весом в 36 кг.
Дик был удивлен, что эти куски золота были не переплавлены, как это делалось всегда, а, наоборот, сохранены из-за своей необычной формы — только очень богатое государство могло себе такое позволить. И конечно, как он догадывался, это золото в российской казне не было единственным. Точно также как и бриллианты, и все остальное — это был неприкосновенный запас. То, что можно было показать иностранным посетителям небрежным жестом.
* * *
Канадцы вышли из залов фонда в полном молчании. Не о чем было говорить и нечего обсуждать.
— Ну, на сегодня все, — сказала, наконец, Белла. — Расходимся, каждый в своем направлении. Встретимся утром в гостинице за завтраком, и вы выберете, куда хотите поехать и что посмотреть. Просьба ограничиться европейской частью России, а Сибирь оставить на следующий свой приезд. Иначе у вас все время турпоездки окажется растраченным на перелеты от одного большого города к другому, чего вы и у себя в Канаде сможете испытать в любой момент за недорого.
И русские быстрым шагом направились куда-то, даже не оглянувшись.
* * *
Эту группу туристов Леонид Петрович заметил еще в метро. Она обращала на себя внимание тем, что была смешанной: половина русских, половина иностранцев. И обе половины — с детьми. Но самое важное — в группе был мужчина, очень похожий на того, кого чью фотографию детектив носил у себя в бумажнике во внутреннем кармане пиджака.
Типаж был один-в-один. Такой же рисунок скул, легкая монголоидность глаз. Но самое главное — выражение этих глаз, внимательное и настороженное. Перед Леонидом Петровичем был уголовник, он мог бы поклясться в этом перед кем угодно и чем угодно.
И эта крадущаяся походка человека, ждущего нападения со спины и готового дать отпор — такое вырабатывается годами, проведенными в опасных местах, когда ни на мгновение невозможно расслабиться и отдохнуть.
Леонид Петрович прислушался — туристы направлялись в Оружейную Палату Кремля, и вполне можно было отправиться следом за ними. Разговаривали они на смеси русского с английским, и подозреваемый столь искусно притворялся одним из них, что не будь он одет в куртку, соответствующую описанию куртки разыскиваемого, Леонид Петрович решил бы, что он взял ложный след. Однако цвет, марка — все совпадало, и он принял решение присоединиться к этой группе на время экскурсии.
После окончания осмотра Оружейной палаты необычные туристы направились в Алмазный фонд, где подозреваемый словно нарочно вел себя опять же неадекватно. Вместо того, чтобы восторгаться короной и букетиками цветов из драгоценных камней, он сначала постоял возле витрины с бриллиантами, что-то про себя бормоча одними губами, а затем замер возле золотых самородков, явно подсчитывая стоимость выложенного золота.
Впрочем, иностранцем он притворялся весьма правдоподобно — Леонид Петрович мог и ошибиться на его счет. Хорошо было бы выяснить, где группа остановилась, чтобы навести о ней справки. И
