торговца, у которого был куплен порох. По указу короля, при продаже пороха он должен был записать имя покупателя. В его книге значится имя Леонарда Дэвре, но я хочу знать, как выглядел тот, кто на самом деле приходил к нему. Узнай, забрал ли этот человек бочонок пороха сам или велел доставить его на склад. И не позволяй ему отмахнуться от себя, будь настойчив. Вот ярлык тайной полиции, не постесняйся сунуть его под нос торговцу или приказчикам.
Шарль поспешно взял у него ярлык и бумагу с адресом.
— Я сделаю всё, что нужно, ваша светлость, — пообещал он с некоторым волнением, — но не лучше ли было бы поручить всё это сыщикам?
— Может, и лучше, — произнёс Марк, — но меня тревожит то, что о моём разговоре с королём об этом деле так скоро стало известно при дворе. Слухи пущены не просто так, а, значит, преступник обо всём узнал слишком быстро. Он либо находится поблизости от трона, либо обладает достаточными связями и влиянием, чтоб без задержки получать сведения о происходящем в королевских покоях. Я не хочу, чтоб он знал о том, что я делаю. Сыщики ведь тоже люди, они могут проболтаться или просто продать информацию, а в вас двоих я уверен.
— Мы справимся, — заверил его Эдам, направляясь к двери.
Шарль ушёл за ним, а Марк, убрав бумаги в сейф и заперев на ключ дверь своего кабинета, отправился в трактир, где снимал чердак Леонард.
Осмотрев его каморку под крышей, он убедился, что вещей в ней мало, лишь самое необходимое, спрятать что-то можно только под скрипучей кроватью. Дверь в комнату оказалась тонкой, и замок можно было открыть не то, что отмычкой, а даже остриём кинжала. Именно поэтому Леонард вынужден был хранить более ценные вещи на складе. Вниз вела тёмная лестница, выходившая на площадку, с которой можно было выйти на улицу или через ещё одну дверь в зал трактира. И, конечно, никто не смог бы подтвердить, что постоялец всю ночь провёл у себя наверху. И точно так же вряд ли кто-то увидел бы, если б наверх поднялся чужой человек.
Толкнув дверь, Марк вошёл в зал и присел у окна. К нему тут же подошёл хозяин, знавший его по дружеским пирушкам, которые изредка устраивал здесь Леонард.
— Такое несчастье с господином Дэвре, — шепнул тот, поставив перед Марком чарку с заказанным им вином. — Такой благородный с виду господин…
— Скажи-ка мне, дружище, — улыбнулся тот, и жестом пригласил его сесть напротив, — что же произошло в ту ночь, после того, как мы ушли?
— Здесь были сыщики, ваша светлость, и я всё уж им рассказал, — пожал плечами трактирщик. — Но коли вам интересно, то извольте. Как вы ушли, оставшиеся господа ещё пили какое-то время, а после та девица Фьяметта позвала меня, чтоб помочь господину Дэвре подняться наверх. Он, сами знаете, мужчина крупный, и мне б самому его по лестнице было б не дотащить. Но тот господин, что был одет богаче всех, помог мне. Мы вдвоём затащили его наверх и уложили спать. Тот господин увёл Фьяметту с собой, а тот, что помоложе увёл господина виконта. Тот тоже выпил изрядно, и говорил всякие глупые вещи, так что я только рад был, что он убрался.
— А что он говорил? — спросил Марк с ласковой улыбкой.
— Говорил что-то о чёрном карлике и каре за предательство, грозился зарезать кого-то и сетовал на охрану и кольчугу под камзолом, но я не понял к чему это, однако ясно было, что это опасные речи и не дело вести их в моём трактире.
— А не припомнишь ли ты, бывал ли здесь немолодой мужчина в синем кафтане, с нашитой выцветшей атласной лентой?
— Охотник-то? Мы его так прозвали из-за кинжала, который он носит на поясе. Заходил иногда выпить стаканчик вина, заигрывал со служанками. Только давно его здесь не видно было.
— Как его зовут?
— Не знаю, он не говорил.
— Спрашивал про господина Дэвре?
Хозяин задумался.
— Бывало. Вроде как-то сказал, что они друзья, расспрашивал, где он, когда бывает дома, но вместе я их не видел.
— А не замечал ли ты, чтоб этот охотник околачивался здесь поблизости, будто следил за твоим постояльцем? — прямо спросил Марк.
Трактирщик сперва удивился, а потом вдруг встревожился.
— А ведь верно, господин барон! Я видел его, и не здесь перед входом, а на задней улице, куда ведёт чёрная лестница. Выходит, он только прикидывался, что разминулся с ним, а на деле приходил тогда, когда знал, что его нет дома!
— С кем ещё он говорил?
— Он всё любезничал с Аннет. Для Жоржеты он был слишком старый и потрёпанный, она с ним не больно любезничала, а на Аннет никто не смотрит, вот она и растаяла.
— Позови её, — приказал Марк.
Служанка и правда была страшненькой и уже не первой молодости, она испуганно смотрела на благородного господина и с готовностью выложила ему, что охотник назвался Артузо, говорил, что служил в войске короля Ричарда и там познакомился и подружился с господином Дэвре, рассказывал ей всякие военные байки и между делом выспрашивал о постояльце. Обрадованная его вниманием, она с готовностью выложила ему всё, что знала, и про то, куда ходит Дэвре, с кем встречается, и про склад, где хранит вещи. А ещё она добавила, что Артузо очень просил не говорить никому о том, что он интересуется господином Леонардом, потому что тот сердится на него, но когда придёт время, они помирятся. После того, как постояльца увели стражники, Артузо больше не появлялся.
Марк ещё какое-то время расспрашивал девушку о том, что рассказывал ей Артузо, и из того, что она запомнила, сделал вывод, что тот действительно служил в войске и участвовал в последней кампании. Вот только подружиться с Леонардом он точно не мог, потому как служил в пехоте, а Дэвре в это время был командиром элитных рыцарей и занимал довольно высокое положение.
После этого Марк попросил девушку вспомнить внешность Артузо и более подробно описать его. И тут он услышал то, что его очень заинтересовало. Аннет сказала, что на левой стороне лица у Артузо был обширный шрам от ожога, на правой руке не было двух пальцев, а на коже были заметны чёрные крапинки. Именно такие повреждения часто встречались у сапёров, которые на войне имели дело с порохом.
Отпустив девушку, он допил вино и, оставив на столе монету, пошёл искать склад, где Леонард хранил свои пожитки. Его хозяйкой оказалась дородная
