мы можем сделать? – спросил Воздвиженский. – Она хирургическая. Шумейко приходил, осматривал ее?
Тетя Рая кивнула. Но как-то недовольно.
– Раиса Петровна, – примирительно попросил Филипп, – вы лучше вон Николая Николаевича под крыло возьмите. А то он, гладишь, и разговаривать разучится в изоляции-то.
Присмиревшие похмельные алкоголики, не поднимая глаз, гуськом протопали в сад.
– Кто их все же спиртным снабдил? – спросил Филипп.
Вопрос остался без ответа.
– Я нашла то место. Это Орчха, – с энтузиазмом встретила доктора Агния. – Переводится как «потерянное место». Не знаю, с какого времени так называется, не нашла сведений. Однако, скорее всего, не с самого начала своего существования – роскошные дворцы, крепости и храмы. Какое потерянное место? Но дворец Джахангир Махал и в самом деле почти сразу стал заброшенным. Его построили в начале семнадцатого века. Построили для могольского императора, с которым местный раджа был дружен. Строили дворец двадцать один год. А император провел здесь всего одну ночь.
Филипп внимательно изучил картинки в интернете, прочел и описание места.
– Если дворец был уже заброшенный – то это было после тысяча семьсот шестьдесят второго года. Здесь так написано.
– Дворец был заброшен сразу, – Агния занервничала, вскочила, подошла к окну, издалека посмотрела на доктора. – После того, как там переночевал Великий могол. Нельзя пользоваться тем, что подарили. Дворцом и не пользовались.
– И все же…
– Я была там, – упрямо сказала Агния, – я видела.
– Хорошо. Но вы же не знаете, какой это был год. В смысле, когда вы там были. В смысле, когда вы видели, что там происходило. А здесь написано…
– Это не достоверные сведения, – Агния заглянула в планшет Филиппа, – какой-то путешественник пишет. Субъективное мнение.
– Не мог такой роскошный дворец быть сразу заброшен!
– Мог. На Востоке все может быть, и все не так, как кажется.
– Откуда вы знаете?!
Агния печально покачала головой:
– Знаю…
– Давайте рассуждать логически, – доктор Воздвиженский заложил руки за спину и ходил по плате, стараясь и в самом деле быть логичным. – Вы видите, что в сгоревшем скиту был красный камень. Скорее всего, это было самосожжение старообрядцев – гари, как их называли. Правильно? Но вы же не видите сам красный камень, а говорите, что он там был.
– Я точно знаю, камень там был, – упрямо уверяла Агния.
– Почему вы так думаете?
Агния пожала плечами.
– Это разные камни? Тот, который был в Индии, и тот, из леса?
– Они очень похожи. Возможно, это один и тот же камень.
– Точно? – Филипп остановился и внимательно посмотрел на пациентку.
– Я не уверена…
– Вот видите! – почему-то обрадовался Филипп. – Скорее всего, это разные камни. Просто все красные, а так разные! И как камень мог попасть в Россию? Расстояния между Индией и Россией – неблизкие. А во время чумы – тот же камень был?
– Мне кажется, тот же.
– Агния, – назидательно проговорил Филипп, – подключите свое логическое мышление. Чума в Италии была в середине четырнадцатого века. Дворец в Индии, о котором вы говорите, датируется началом семнадцатого века. Ну, предположим, из Италии за два с лишним века камень перекочевал в Индию. Хотя, конечно, логично было бы предположить, что где-то в Индии этот красный камень и добыт, верно? Вы называете камень рубином. В Италии рубины не добывают. А добывают их как раз в Индии. Предположим, дворец в Индии был заброшен сразу после постройки, и вы видите начало – середину семнадцатого века. Но как он мог попасть в Россию, в глухую тайгу? До какого года старообрядцы себя сжигали?
– До какого? – спросила Агния. – Вы меня совсем запутали.
– Так, – ободряюще сказал доктор, – задание вам на сегодняшний день: изучить вопрос – как долго продолжались самосожжения старообрядцев?
Агния смотрела на доктора растерянно:
– Но я знаю, что это один и тот же камень, – упрямо повторила она.
Филипп вздохнул: «Все же нарушение логики и оторванность от реальности налицо. Чистый бред».
Агния совсем сникла, сидела, уставившись в одну точку.
«Нам еще депрессии не хватало. Доктор! Ты вредишь пациентке своими расследованиями. Логика здесь неуместна. Логические объяснения галлюцинаций вызывают у больной обострение болезни».
– Мама сегодня обещала привезти кольцо, то, с красным камнем, – Агния подняла глаза на врача, смотрела умоляюще.
– Агния, может быть, это так разыгралось ваше ассоциативное мышление? У вас появилось кольцо с красным камнем, и вы придумали про него истории?
– Нет, – упорствовала Агния, – это не так.
– А как?
– Не знаю, не могу понять…
«Что я могу? Только психотропных прибавить. Химию в мозгу немного поправить. Другого лечения – нет».
– Почитаете сегодня стихи? – спросил Филипп.
– Какие?
– Какие вспомните.
Агния задумалась и прочла:
– Я бы сменяла тебя, там-там, на тут-тут, Ибо и тут цветы у дорог растут. Но не самой ли судьбой мне дан там-там? Ибо глаза мои тут, а взгляд мой – там. «Там» – это пальма, тайна, буддийский храм. Остро-нездешних синих морей благодать… Но еще дальше, но еще больше – «Там», То, до чего, казалось, рукой подать. …Пронизан солнцем высокий пустой сарай… «О, как я счастлив!» – кричит во дворе петух. Свежие срезы бревен подобны сырам, Пляшет, как дух, сухой тополиный пух. Помню: кистями помахивала трава, В щели заборов подглядывая, росла, И ветерок, не помнящий родства, Тихо шептал незапамятные слова. Там одуванчиков желтых канавы полны, Словно каналы – сухой золотой водой… Жаль: никогда не увидеть мне той стороны, Желтой воды никогда не набрать в ладонь.
