полиции. Пока Ленорман считает вас своими людьми, я хозяин положения. А в отеле вам удалось обнаружить какой-нибудь след?
Жан Дудвиль, старший, ответил:
– Англичанка, та, что жила в одной из комнат, уехала.
– Эта меня не интересует. У меня свои сведения. Но ее сосед, майор Парбери?
Братья, казалось, смутились. Наконец один из них ответил:
– Сегодня утром майор Парбери приказал, чтобы его багаж отправили на Северный вокзал к поезду в двенадцать пятьдесят, а сам уехал в автомобиле. Мы присутствовали при отправлении поезда. Майор не явился.
– А багаж?
– Он велел забрать его с вокзала.
– Кому?
– Рассыльному, как нам сказали.
– Значит, его след потерян?
– Да.
– Наконец-то! – обрадованно воскликнул князь.
Братья с удивлением взглянули на него.
– Да-да, – молвил он, – наконец хоть какой-то след.
– Вы думаете?
– Безусловно. Убийство Шапмана могло произойти лишь в одной из комнат этого коридора. Именно туда, к сообщнику, убийца господина Кессельбаха привел секретаря и убил его, там он сменил одежду, а сообщник, после того, как убийца ушел, вытащил труп в коридор. Но кто сообщник? То, как исчез майор Парбери, дает основание предполагать, что он в этом деле не посторонний. Скорее сообщите по телефону хорошую новость господину Ленорману или Гурелю. Надо, чтобы в префектуре как можно скорее об этом узнали. Эти господа и я, мы идем рука об руку.
Он дал им еще несколько рекомендаций касательно их двойной роли инспекторов полиции на службе у князя Сернина и отпустил их.
В приемной оставались два посетителя. Князь пригласил одного из них.
– Тысяча извинений, доктор, – сказал он ему. – Я полностью в твоем распоряжении. Как чувствует себя Пьер Ледюк?
– Он умер.
– О! О! – молвил Сернин. – Я этого ожидал после твоих утренних слов. И все-таки бедняга протянул недолго…
– Он был совсем плох. Потерял сознание, и конец.
– Он ничего не сказал?
– Нет.
– Ты уверен, что с того дня, как мы вместе подобрали его под столиком кафе в Бельвиле, ты уверен, что никто в твоей клинике не заподозрил, что он и есть тот самый Пьер Ледюк, которого разыскивает полиция, тот таинственный Пьер Ледюк, которого Кессельбах хотел отыскать любой ценой?
– Никто. Ледюк занимал отдельную палату. Кроме того, я наложил на его левую руку повязку, чтобы нельзя было увидеть пораненный мизинец. Что же до шрама на щеке, то под бородой его не видно.
– И ты сам наблюдал за ним?
– Самолично. И, согласно вашим инструкциям, чтобы расспросить его, я пользовался каждой минутой, когда он казался в разуме. Но я не смог добиться ничего, кроме невнятных бормотаний.
Князь задумчиво прошептал:
– Мертв… Пьер Ледюк мертв… Все дело Кессельбаха, безусловно, держалось на нем, и вот теперь… теперь он исчезает… без единого откровения, без единого слова о нем самом, о его прошлом… Надо ли ввязываться в эту авантюру, в которой я пока ничего не понимаю? Это опасно… Я могу погореть…
Подумав с минуту, он воскликнул:
– Что ж, тем хуже! Я все-таки рискну. То, что Пьер Ледюк мертв, вовсе не повод, чтобы я отказался от партии. Напротив! Случай слишком уж соблазнительный. Пьер Ледюк умер. Да здравствует Пьер Ледюк!.. Ступай, доктор. Возвращайся к себе. Сегодня вечером я тебе позвоню.
Доктор ушел.
– Давай к делу, Филипп, – обратился Сернин к последнему посетителю, невысокому мужчине с седыми волосами, одетому как служащий отеля, но десятиразрядного, самого дешевого.
– Патрон, – начал Филипп, – напомню вам, что на прошлой неделе вы устроили меня служащим в отель «Дёз Ампрёр» в Версале, чтобы следить за одним молодым человеком.
– Ну да, я знаю… За Жераром Бопре. Как он?
– Исчерпал все свои ресурсы.
– По-прежнему мрачные мысли?
– По-прежнему. Хочет убить себя.
– Это серьезно?
– Очень серьезно. В его бумагах я нашел эту маленькую записочку карандашом.
– Ах так! – молвил Сернин, прочитав записку. – Он объявляет о своей смерти… и это намечено на сегодняшний вечер!
– Да, патрон, веревка куплена и крюк уже в потолке. Так вот, когда я, по вашему указанию, разговорился с ним, он поведал мне о своем отчаянии, и я посоветовал ему обратиться к вам. «Князь Сернин богат, – сказал я ему, – он щедр, возможно, он вам поможет».
– Все это прекрасно. Значит, он должен прийти?
– Он здесь.
– Откуда ты знаешь?
– Я следил за ним. Он сел на парижский поезд и теперь прогуливается вдоль бульвара. С минуты на минуту он решится.
В это мгновение слуга принес визитную карточку. Прочитав ее, князь сказал:
– Пригласите господина Жерара Бопре.
И обратился к Филиппу:
– Пройди в этот кабинет, слушай и не шевелись.
Оставшись один, князь прошептал:
– Решусь ли я? Сама судьба посылает мне его…
Через несколько минут вошел высокий молодой человек, светловолосый, худощавый, с истощенным лицом, с горящим взором, смущенный, он в нерешительности остановился на пороге в позе нищего, который хотел бы протянуть руку, но не решается.
Разговор был коротким.
– Это вы господин Жерар Бопре?
– Да… да… это я.
– Я не имею чести…
– Дело в том… сударь… дело в том… Мне сказали…
– Кто сказал?
– Один человек в отеле… который уверяет, что служил у вас…
– Короче?..
– Так вот…
Оробев, молодой человек умолк, потрясенный высокомерным поведением князя. А тот воскликнул:
– Однако, сударь, быть может, вы все-таки…
– Так вот, сударь… мне сказали, что вы очень богаты и щедры… И я подумал, не сможете ли вы…
Он остановился, не в силах произнести слова мольбы и унижения.
Сернин подошел к нему.
– Господин Жерар Бопре, не вы ли опубликовали томик стихов под названием «Улыбка весны»?
– Да, да! – воскликнул молодой человек, лицо которого просияло. – Вы читали?
– Да… Очень милые стихи… очень милые… Только неужели вы собираетесь жить на то, что за них получаете?
– Конечно… Рано… или поздно…
– Рано или поздно… скорее поздно, не так ли? А пока вы прихо́дите ко мне, чтобы попросить на жизнь?
– На еду, сударь.
Положив гостю руку на плечо, Сернин холодно произнес:
– Поэты не едят, сударь. Они питаются рифмами и мечтами. Так и поступайте. Это лучше, чем ходить с протянутой рукой.
Услышав оскорбления, молодой человек вздрогнул. Не говоря ни слова, он поспешно направился к двери.
Сернин остановил его.
– Еще одно слово, сударь. У вас не осталось ни малейшей возможности?
– Ни малейшей.
– И вы ни на что не рассчитываете?
– У меня есть надежда… Я написал одному из своих родственников, умоляя его хоть что-то прислать мне. Сегодня я получу его ответ. Это последний шанс.
– А если вы не получите ответа, то наверняка готовы сегодня же вечером…
– Да, сударь.
Это было сказано просто и ясно.
Сернин расхохотался.
– Боже!
