меня своим приездом?
— Не бери на себя слишком многое, Мираэль. У меня в Фэрдере свои дела. А ты — лишь их малая часть.
Поистине, Аттавио Тордуар — мастер на комплименты. И что только женщины находят в нем?
— Польщена, что моя скромная персона занимает хоть какое-то место в бесконечной череде ваших забот, мессир граф. Это огромная честь!
Свой сарказм Мира умело прикрыла безупречно вежливым тоном и мягкой улыбкой, но мужчине это даже понравилось, ведь вновь убедило его в том, что той трепетной лани, которую он привык видеть в молодой графини, уже нет. Причем, видимо, давно.
Что заставило ее повзрослеть и окрепнуть? Жизнь под чужим именем? Независимость и самостоятельность?
Чему, интересно, она еще успела научиться. И у кого?
— Не возгордись, — усмехнулся Аттавио, — Это тебе не к лицу. Портит весь образ.
— Вот как? А какой же образ мне надо будет примерить по возвращению в Игдар? Лучше вам сообщить заранее, мне надо подготовиться и порепетировать!
— Ничего особенного от тебя не потребуется. Обновишь тряпки и драгоценности. Будешь посещать рауты и балы. И сопроводишь меня в королевский дворец.
— Что ж так? Неужели не нашлось кандидатки получше?
Миру определенно понесло. И она своевременно заткнула себя, в деланной покорности опустив голову и прикрыв глаза.
— Мило с твоей стороны. Но ты и так прекрасно знаешь, что на королевскую свадьбу не пристало приходить в сопровождении любовницы, — проигнорировав это завуалированное глумление, проговорил Аттавио, — Да и твое затянувшееся отсутствие стало отличным поводом для сплетен.
«Ах! Так я стала источником для пересуд! Какая неловкость! — насмешливо подумала девушка, — И видимо, именно это как-то не очень хорошо повлияло для вашего бизнеса, мессир граф!»
— Я вас услышала и поняла, граф, — мягко произнесла, снова поднимая на супруга взгляд, — Постараюсь оправдать ваши надежды!
Сдерживая усмешку, Мираэль протянула ладонь, чтобы взять с подноса пирожное.
Но Аттавио самым неожиданным образом перехватил ее запястье и крепко сжал, отчего Мира едва не вскрикнула. Возмущенно глянула на мужа и поджала губы.
— Я надеждами себя не занимаю, Мираэль, — строго и жестко произнес Аттавио, — Я приказываю, ты — выполняешь. В денежных средствах на свои хотелки, как и раньше, ты ограничена не будешь. Будь послушной, улыбайся и, как всегда, не выставляй свою личную жизнь напоказ. И мы сработаемся.
«Какую еще личную жизнь? — с горечью подумала девушка, — Я, в отличие от тебя, самопровозглашенный сеньор, о своей чести беспокоюсь!»
Но вслух девушка ничего не сказала, только сильнее стиснув зубы, и промолчала.
— И избавься от этих черных тряпок. Ты не вдова и не монашка. Твои столичные кумушки придумают еще невесть что…
С каким бы удовольствием Мира взяла бы и как вмазала удерживаемое ею в пальцах пирожное в холодную физиономию супруга. Жаль, воспитание не позволяет. Поэтому она его просто опустила обратно на блюдо.
И — снова кивнула.
Не ограничена — так не ограничена.
Она еще покажет, какой может быть.
* * *
Уже на следующий день Мираэль отправилась в салон Мари Дюваль и приобрела с полдюжины платьев и столько же пар туфель. И с десяток нижних сорочек и юбок. А после в ювелирном магазине купила два прекрасных гарнитура с хризолитами и рубинами. Продавцы приняли ее с недоумением, но еще с большим удивлением проводили одинокую и молодую девушку с большими зелеными глазами, которые привыкли воспринимать как юную вдовушку без лишней копейки и скромно учительствующую в доме четы Копш.
Откуда же у нее столько денег?
В тот же вечер вечер все вещи были привезены курьерами в особняк на улице Роз. Воспользовавшись помощью горничных, Мира без энтузиазма разобрала покупки, понимая, что те, хоть и были красивыми и дорогими, вряд ли соответствовали нынешней столичной моде и подходили богатой графине. А значит, ей либо придется оставить всю эту гору одежды и драгоценности здесь, передав в благотворительность, либо, забрав с собой, позволить себе немного побесить мужа. Второй вариант был заманчив, но головой девушка выбрала первый.
Зато к ужину она переоделась в новенькое платье ярко-красного цвета с откровенным декольте, обнажавишим не только плечи, но и часть спины, надела рубиновый гарнитур и даже подкрасила губы. Горничная красиво причесала ее, безостановочно восхищаясь невероятно длинными и красивыми волосами, и украсила прическу изысканными шпильками из того же гарнитура.
Позже служанка, перешептываясь с другими женщинами, скажет:
— Мне кажется, никакая она не учительница! Слишком уж красива и воспитана! И аристократизма в ней больше, чем той же самой госпоже Терьи! Такое не приобрести за день и два!
— Да-да! — подакнет ей кто-то, — Сначала я подумала, что она повелась на деньги графа и согласилась стать его содержанкой! Но господин Монро сказал, что они давно женаты! Шесть лет, представляете?!
— Наверное, он слишком жестоко с ней обращался, вот девочка и сбежала от мужа! А чтобы избежать пересудов, притворилась вдовой!
— Уверена, это так!
— Странно… Граф не кажется человеком жестоким и грубым. Да, он властный и жесткий, но что такого надо учудить, чтобы от тебя сбежала собственная жена?
— Так откуда нам знать? Может, влюбилась и с любовником уехала?
— Мира-то? Да ты хоть раз ее с мужчиной в городе видела?! Да она каждого ухажера отшивала — не помнишь, разве, как наш мясник злился? А еще булочник, и тот торговец из бакалейной лавки…
— Точно! Но я тогда и не думала, что речь о ней…
— О ней, о ней! Много молоденьких вдовушек ты знаешь?
— Но интересно другое! Граф же нашел ее! И приехал за ней! Уже через несколько дней они вместе возвращаются в столицу! Говорят, граф там занимает какую-то должность при дворе, а с королем чуть ли не на «ты»!
— Правда?! Вот это да! Но это и неудивительно! С такими-то деньжищами!
— Вот только настоящую любовь не купишь… Госпожа молоденькая совсем, ей граф наверняка стариком кажется.
— Наверное, потому и сбежала.
— Хотя хорош, чертяка, ничего не скажешь.
— Губу закатай-то!
— А что я? И в мыслях не было!
— Ну-ну!
Сплетничающая прислуга — это норма. Главное, чтобы подобный треп и разговоры за пределы кухни не выходили!
Аттавио внешний вид супруги оценил, но, как обычно, никак не показал этого. Почти. Разве что глаза его блеснули оценивающие, да скользнули по ладным чертам женственных плеч и округлости полной и высокой, приподнятой корсетом, груди. Да на секунду задержались на линии ключиц, которая у некоторых женщин смотрится как-то по-особенному нежно и изысканно и вызывает особый трепет.
Конечно, Рико оперативно доложил ему о покупках госпожи. Но мужчина лишь отмахнулся — сам же дал
