великому его облечению, выраженному глубоким вздохом — медведь рухнул замертво с черно-алой тряпкой на клыках.
— Гнилая кровь, — плюнул архимаг, спрыгнув на землю. — Такого убить — милосердие.
Не оборачиваясь, он направился к поврежденной волчице — еще была возможность вытянуть ее к не-жизни в очередной раз.
— Не за что! — отозвался потомок, осматривая мертвого медведя и прикидывая, как выудить образец своей крови из пасти — такое преимущество он никому давать не собирался.
— Зачем? — тихо шепнула Аркадия Филу в спину.
— Я выиграл жизнь, — пожал тот плечами.
— Но он бы умер…
— Ты видела, чтобы он пытался спастись?
— Он был на шатком деревце! Да он еле держался!
— Он убил волчицу голыми руками, — напомнил тот.
— Так зачем тогда он согласился?
— Думаю, сделал ставку на то, что я ошибусь, — хмыкнул Фил, — тогда зверь накинулся бы на нас. Вероятнее всего, медведь ударил бы магией, скидывая наши тела на землю. Дед не смог удержаться от легкого решения проблемы. И клятву не нарушил.
— Так… Значит, теперь он тебя не будет убивать? — робко уточнила она.
— Девочка, чем ты слушаешь? Это всего лишь одна жизнь, — вздохнул парень, отворачиваясь, — в череде множества смертей.
Аркадия только головой покачала, переводя взгляд со старшего родича на младшего, не понимая — верить ли ей словам или тому, что видела.
Несмотря на очередной пик напряженности в группе, шкуру с медведя все-таки сняли — не всю, но достаточный кусок, чтобы завернуть двоих некрупных ребят их возраста, и даже с магической отделкой все сложилось удачно — хоть дед и продолжал ворчать, но помочь согласился, скорее от природной рачительности, чем из заботы. Оставлять в негостеприимном лесу такую ценность вовсе не хотелось. Свернутая шкура разместилась на изрядно побитой, покрытой мусором и грязью, но ожившей в который раз волчице. Две корзины закрепили на веревке по бокам зверя, третью удерживала девушка. Верх корзины прикрывал остаток рубашки Фила, пожертвованной на такое дело — в любом случае, ходить в рванье бывшие архимаги не собирались, а погода выдалась вполне комфортной для перемещения с голым торсом. Естественно, эти рассуждения девочку не касались, кроме как в части обновления гардероба.
Скорость движения снизилась еще сильнее — веры в крепость веревок не было, да и волчица начала подолгу принюхиваться, высматривая следы детей и дорогу обратно. Выходило так, что до нахождения малинника братья и девочка изрядно поблуждали по лесу, запутывая следы и проходя через одно и то же место несколько раз, поэтому путь до опушки леса занял несколько часов, за которые группа успела еще раз поцапаться, условно помириться и слегка опустошить третью корзину с едой. Изредка они явственно ощущали взоры хищников на себе, но запах смерти от волка-голема надежно отпугивал желающих полакомиться человечиной — единственный же, кто пренебрег бы им, навечно остался у малинника.
— Привал, — архимаг встал ногами на спину волка и напряженно изучал что-то возле самого горизонта.
— Дорога? — предположила девушка.
— Колея, — дед ловко соскользнул вниз, забирая с собой перевязь с корзинами, — но пользуются ею часто. Подходить на волке ближе — опасно.
— А вдруг мы легендарные герои и покорили зверя? Как в сказках?
— Таких героев обычно сжигают, поверь мне. Как и все необычное, но неспособное сопротивляться, — неохотно ответил архимаг.
— Еще хочешь стать героем? — спросил Фил, припоминая слова девушки еще там, в старом мире.
— Мы спрячем волка? — Аркадия не подала виду и с интересом посмотрела вокруг — мир выглядел обычной средней полосой, но были и отличия. На месте ровной долины, ныне заросшей сорной травой, в ее империи давным-давно засеяли бы каждый клочок земли и рачительно ухаживали. Впрочем, если вспомнить обитателей близкого леса, ничего странного.
— Снимем шкуру, остальное доедят местные, — архимаг недвусмысленным жестом указал на пальчик правой руки демоницы, которому в третий раз за день предстояло побыть заменой разделочного ножа.
Словом, еще через час серебристая шкура волчицы красивым плащом украшала плечи мальчика — для себя старик расстарался на выкройку будущей шубы, плаща, шапки и всего прочего. Архимаг не поленился вычистить из шерсти сор и колючки, набранные в битве и по пути через чащобу, и ныне выглядел солидно, заметно отличаясь от полуголого братца и бедной девочки. Бедное прошлое выдавала худоба лица. В таком наряде уже можно было создавать себе легенду и идти в обжитые края, устраивать будущее.
— Отнимут, — цокнул Фил.
— Пусть только попробуют, — ощерился улыбкой дед, но все-таки решил свернуть заготовки в тюк и закрепить веревками за спиной, прикрыв предварительно остатками рубахи. С куском медвежьей шкуры поступили так же — свертки хоть и выглядели на фоне их роста излишне большими и изрядно отягощали, но давали хоть какую-то надежду на маскировку. В конце концов, куда проще предположить, что за спинами детей хворост, сено, пшеница, чем ценная шкура лесного хищника.
За время хлопот по дороге так никто и не проехал. Решение идти хоть в какую-то сторону возникло само по себе — путь рано или поздно приведет к людям. Во всяком случае, куда уж лучше, чем ночевать посреди поля в ожидании конного или телеги.
Бряцание и скрежет дерева о дерево настигли троицу через час после выбора направления. Дорога изрядно виляла, огибая хлипкие заросли по пути, потому звук минуты на три опередил появление старенькой деревянной телеги со сверстником-конем в упряжи и древним дедом-возницей.
— Карета подана, принцесса, — Фил изобразил церемониальный поклон.
Трое отошли к краю дороги и принялись терпеливо ждать. К счастью, транспортное средство шло пустым и легко вместило троих детей вместе с грузом, что запрыгнули в нее на ходу. До этого были попытки установить связь со стариком — жестами и на всех известных троим языках, но тот будто бы спал и равнодушно уставился куда-то на горизонт. Лошадь же неспешно ступала сама по себе, по давно известному маршруту.
— Сложный случай, — архимаг в очередной раз потряс деда за плечо. Старик лишь дернул плечом и продолжил смотреть куда-то вдаль.
— Ты представь, каково ему кататься рядом с тем лесом! — посочувствовал Фил. — Тут легко с ума сойдешь. А может, от лихих людей притворяется? Чудаков стараются не трогать.
— Он, наверное, считает нас мороком, — предположила Аркадия, — мы ведь даже языка его не знаем.
—
