летящим песком. И звуками бархатистого голоса Аарона. Он пел сложную песню, вызывая южный ветер, заставляя его хлестать по пляжу и в результате направляя его на приманку для воздушного змея у полосы прибоя.
Эта тварь начала сопротивляться. Приманка шипела и дёргалась как живая, словно хотела схватить ветер, который поднимал её в воздух, чтобы унести в море. Подальше отсюда. Подальше от людей и всего, к чему драконам нельзя приближаться.
Зов Аарона был сильным, и южный ветер повиновался ему беспрекословно. И всё же приманке удалось вырваться, и она уже опускалась обратно на землю. Костяные осколки мрачно светились, а чёрная кровь сочилась из узлов и капала в волны, чтобы потом выплеснуться и…
– Чёрт возьми, так мы приманим всех драконов в округе! – крикнул Дамиан под завывание ветра.
– Знаю. – Аарон крепче упёрся ногами в песок и повторил свой призыв – последовательность нот, звучащая не мелодией, а скорее боевым кличем. Он откинул голову и сжал кулаки. Звук его голоса соединился с рёвом моря.
У меня по шее поползли мурашки. Песни ветра были чистейшим волшебством.
Аарон снова подбросил приманку в воздух. И снова чудище попыталось сбежать. Ещё больше капель крови окрасило волны. Должно быть, это заклинание сплела могущественная ведьма, не страшащаяся кровавых жертвоприношений.
Затаив дыхание, я смотрела, как приманка борется с южным ветром, рычит и хлещет Аарона по лицу.
– Сейчас самое время мне немного помочь, – пробормотал он, не сводя глаз со спутанных водорослей. Чёрная кровь стекала по его щекам как слёзы. Он схватил приманку обеими руками и потянул.
Я взглянула на Дамиана, но он не шелохнулся.
– Он говорит не обо мне! – крикнул мальчик. – Я не владею магией. Такой уродился.
– Ты… что? – в замешательстве переспросила я. В детстве я слышала истории о ведьмах и колдунах, которым погода не подчинялась, но всегда считала это сказками. – Так вот почему ты не вызвал ветер сегодня утром, чтобы столкнуть тот кусок бетона…
– Хм… хм… хмпф! – перебил меня Аарон. Он указал на горизонт, где собирались грозовые тучи, явно другой бури. Драконы учуяли наш запах.
Я сглотнула и на мгновение закрыла глаза.
А потом вдруг улыбнулась – и сама себе удивилась, вызывая второй раз за сутки восточный ветер.
Клянусь бородой Нептуна – что-то со мной было не так! Я вела себя совершенно неразумно. И всё же почувствовала такое… облегчение. Восточный ветер, казалось, тоже был доволен. Как и вчера, он бушевал вокруг, ерошил мне волосы, словно соскучился, и в то же время прислушивался к моему призыву. Словно и не было четырёх лет молчания.
Я позволила своему голосу танцевать над песком и морем, послала своего друга вихрем над водой и почувствовала, что уплываю вместе с ним. Моя магия, которую вчера я вызвала лишь в панике и только на мгновение, теперь свободно текла через меня. Я дышала полной грудью, древняя власть над приливами, облаками и ветрами пульсировала в моих жилах. И впервые со дня побега я снова ощутила единство с океаном, услышала его дыхание в каждой волне, которая ласкала мои лодыжки.
Я знала, что больше не могу быть ведьмой. И я честно пыталась, стараясь забыть о своём происхождении и наказывая себя.
Но здесь и сейчас я ничего не могла поделать. Потому что всё равно оставалась той, кем была рождена. Я была и осталась ведьмой.
Ведьмой, о которой с самого рождения слагали легенды. Такова моя судьба, нравится она мне или нет. И если честно, магия мне нравится – почему бы нет? Да, я была в восторге.
Мой зов легко соединился с зовом Аарона. Наши ветры встретились над волнами, сплелись в невидимую сеть и окружили приманку. Аарон рывком высвободился, и мы вместе забросили это чудовище в море. Прямо в другую бурю на горизонте и далеко за её пределы.
Мы приказали ветрам утянуть эту штуку в глубину и вскоре увидели, как грозовые тучи удаляются, следуя за приманкой.
Через несколько минут на пляже стало тихо, как будто ничего не произошло, и прибой смыл отпечаток, оставленный водорослями и костями на берегу.
Аарон вытер последние следы капель крови со щёк и посмотрел на меня. Посмотрел по-новому, отчего мне… не стало неприятно.
– Ты молодец, – сказал он.
– Да, – пробормотала я, пожав плечами. – Кое-что ещё могу.
Он открыл рот, словно хотел что-то ответить, но тут вмешался Дамиан:
– Слушайте, я голоден как акула. Давайте перекусим?
В кафе рядом с парком было полно людей, желающих подсластить дождливый день чашкой горячего шоколада или банановым кексом, которые здесь подавали. Но по примеру Дамиана, я выбрала горячий итальянский сэндвич с расплавленным сыром, помидорами и песто. Странно, как быстро общая борьба против заклинаний на крови вызвала желание ужинать с совершенно незнакомыми людьми. Все мы были выходцами из одного мира, и это нас накрепко связало.
Опасная связь. Потому что теперь мне придётся быть ещё бдительнее, постоянно начеку. Это была рискованная игра с огнём. Но, увы, в глубине души я так и осталась принцессой-воительницей из прошлого, которая так взволнованно ожидала волшебного вечера.
Я отхлебнула газированного сока, пытаясь успокоиться, и заворожённо (и в то же время с лёгким отвращением) наблюдала, как Аарон вдруг макнул морковку в кофе, а потом со смаком её съел.
– У него необычный вкус, – пояснил Дамиан, заметив моё изумление. – Наверное, у вас в Восточных морях более склонны к другим… э-э… вкусовым сочетаниям?
– Угу, – кивнула я. – Что правда, то правда.
– О вкусах не спорят, – проворчал Аарон с набитым ртом с таким выражением, что сразу стало понятно: эту тему мальчики обсуждают не в первый раз.
– О твоих можно и поспорить, – вмешался Дамиан. – И запретить так себя вести, хотя бы на людях.
– Не преувеличивай. – Аарон взял ещё одну морковку и потянулся к чашке с кофе.
Дамиан театрально вздохнул.
Эти колдуны, судя по всему, не только учитель и ученик, но и добрые друзья. Товарищи по оружию, которые могут говорить о чём вздумается. Обычно более опытные ловцы бурь в нашем мире настаивали на таких формах обращения, как «почтенный господин». Аарон ничего такого от Дамиана не требовал, и меня это почему-то обрадовало. И ещё то, что он дал юноше, не владеющему магией, шанс научиться драконьему бою… Очевидно, Аарона нельзя было назвать обычным представителем своей профессии, которым, как правило, движет почти безграничная жадность к славе и признанию.
– Ты тоже считаешь, что это отвратительно, да, Робин? Кофе ведь даже не впитывается в морковь… Ну что ж, порадуемся, что здесь не подают
