спортзал. Гатоеву подскажут, где меня искать. Так и происходит. Он появляется еще до того, как я заканчиваю разминаться.
– Привет.
– Привет. Что у тебя случилось?
– Ничего, – колочу грушу. – Просто не найду себе партнера для спарринга. Подсобишь?
– Ты выдернула меня потому, что у тебя нет… партнера? – сощуривается.
– А что? Это не повод? Или ты боишься? – подпрыгиваю на месте. Здесь, в ринге, я не чувствую себя ущербной из-за того, что мой будущий муж даже не пытается хранить мне верность. Здесь мне нет равных. К тому же… Аллах, как же хочется его избить… Вернуть ему хоть немного боли, в которую он меня опрокинул. – Ну?!
Глава 8
Если я чего и боюсь прямо сейчас, так это того, что не сдержусь и как-то наврежу этой дурочке. Денек выдался не из легких. Нервы ни к черту. Когда все одно к одному – проблемы на работе и в личном. А ведь приглашая Амалию в ресторан, я преследовал цель отдохнуть. Побыть с любимой женщиной, заземлиться, отвлечься от головняков. Но вместо этого она мне подкинула новых.
Нет, умом, рациональной частью себя я могу понять стремление Амалии стать матерью. Я же уже на момент знакомства с ней знал, что она плотно занята вопросом продолжения рода. Так что все эти разговоры об овуляции, ее намеки на то, что нам неплохо бы ею воспользоваться – не становятся для меня неожиданностью. Единственная проблема, которая с этим связана, заключается в том, что тут я ей не помощник, в чем пока не могу сознаться. Иначе мне придется позволить войти в ее жизнь другому. Пусть просто донору спермы, да, но что это меняет? Сложно представить, что я смог бы потом делить ее внимание с чужим ребенком, даже если бы Амалия каким-то чудом со мной осталась, узнав о том, как качественно я навешивал ей лапшу на уши.
Да, это меня не красит. Да, это делает меня мудаком. Но меня так заклинило на этой женщине, что я просто диву даюсь, открывая в своей личности новые, не самые приятные грани. Я не из тех, кому надо самоутверждаться за счет посторонних. Но брать верх над Амалией – это какой-то отдельный вид удовольствия. Может быть, потому что мы достаточно взрослые и осознанные, чтобы понимать, что происходит. А может, потому что Амалия и сама рада хоть когда-нибудь снимать костюм железной леди, и постель – самое подходящее для того место. Меня тянет к этой женщине невыносимо… Но в то же время я понимаю, как к ней несправедлив. И что так не может продолжаться долго. Меньшее, что я должен, рассказать Амалии все как есть. Хотя бы потому что необходимость врать высасывает из меня все силы и лишает покоя, может, в неменьшей степени, чем боязнь ее потерять.
Сорок два мне… А я вляпался как пацан. И веду себя соответствующе. Будто за косички девочку дергаю, строю из себя не пойми кого, а в действительности, блядь, настолько зависим, что даже жену не могу выбрать сам.
– Так что?
Вздроченный собственными головняками, упускаю из вида, что невеста моя как будто тоже на грани. Расстегивая рубашку и сбрасывая ее, присматриваюсь к девчонке с большим вниманием. Так и есть, да – она напряжена, как до предела закрученная пружина.
– Может, просто расскажешь, что не так? – предлагаю я, не спеша снимать туфли.
– Может быть. Потом.
Динара поджимает пухлые губы. Пожав плечами, я все же избавляюсь от обуви и захожу в ринг. Надо будет спросить у Умара, на кой черт он отдал дочь на боевые. Хотя учитывая его опыт, гибель семьи, тоже, блин, нашел чему удивляться! Наверняка Халилов хотел, чтобы малышка умела постоять за себя при случае. А кто бы не хотел на его месте?
Махать кулаками после долгого рабочего дня мне совершенно не хочется. Даю себе минуту на то, чтобы положить конец Динариным прихотям, и прохожусь по фигурке девочки намеренно липким взглядом, надеясь на старте выбить ее из колеи. Но та как будто не замечает этого. Я же, наоборот, подмечаю гораздо больше, чем планировал и хотел. Оказывается, у моей невесты красивая фигура. Сейчас, когда она в черных найковских лосинах и спортивном топе, надо быть евнухом, чтобы не обратить на это внимания.
– На раз, два, три! – командует Динара и, ни секунды не медля, бросается в атаку. Естественно, от неожиданности я пропускаю довольно чувствительный удар.
– Какого…
Бум! Уворачиваюсь. Злой как черт, ухожу от очередного захвата. Бить девчонку в ответ – не могу, хотя у меня и нет физического блока на то, чтобы втащить женщине. Я работаю в тех структурах, где пол преступника не имеет никакого значения. Потому мне все равно, к кому применять силу, если в этом появляется необходимость. Но это же моя будущая жена! Мать моих детей…
– Твою ж… Динара!
– Что? Сдаешься? – ее голос вибрирует и звенит.
– Черта с два.
– Тогда давай! Ну, давай же, что ты жмешься, как девочка?!
Смешно, но ее провокация удается. Я срываюсь с места, готовый к подсечке, однако разглядев ее лицо, успеваю в последний момент себя тормознуть. Потому что по лицу этому текут самые настоящие слезы. Это… шокирует. Я же понятия не имею, что делать с плачущими девицами. Тем более плачущими так горько. И не напоказ.
– Я не заметил, что тебя достал. Прости.
– Ты и не достал, – надменно вздергивает подбородок, – еще чего?!
И тут же опять меня лупит!
– Эй! – рявкаю я. – Ты совсем, что ли?!
– Дерись!
– Прекрати. Идиотская это была затея.
– Давай! Ну же!
Слова прерываются громкими всхлипами. Я окончательно перестаю хоть что-либо понимать. И когда Динара снова бросается в атаку, беру ее на болевой, роняю на мат и приземляюсь сверху.
– Нечестный прием! – скалит зубы. Белые они у нее. Красивые. Даже капу, идиотка, не вставила. Впрочем, я тоже хорош. Не надо было вообще это начинать. Теперь лежу на ней, между ног… В самой провокационной позе из всех возможных, и чувствую себя дурак-дураком.
– Ага. Нечестный. Сейчас мы встанем, и ты мне расскажешь, что на тебя нашло.
– На меня? И что же? Я тебе чем-то не нравлюсь? Может, и на роль жены не гожусь, а? Так ты скажи…
– Не
