мы отговорились. Уже ночью нас высадили в неизвестном поселке, в 100 метрах от нас начиналась стрелка. Мы опять смогли уехать. Потом мы застряли в деревне, которая стояла прямо на дороге. В России так строили населенные пункты и прокладывали дороги, что многие деревни и город не имели кольцевых путей и грузовые, да и все остальные, машины проезжали по центру города. Нашу деревню освещали шесть фонарей – по три с каждой стороны дороги. У меня тогда были длинные волосы, я носил плащ и походил на рокера-аристократа, который все потерял и оказался на обочине жизни. Моя спутница, подруга-журналистка, увидела, что к нам приближаются двое деревенских пьяных парней. Один из них крикнул: «О, девчонки!» Когда они проходили мимо нас, то другой парень тихо сказал обо мне: «Смотри-ка, парень!» Наверное, они приняли меня за девушку по пьяни и в темноте из-за моих длинных волос. Когда они уже прошли нас, я услышал, как первый парень сказал второму: «Вот пидор!» Мы стояли на трассе, а машин все не было. Моя спутница заметила, что парни зачем-то возвращаются. Ничего хорошего от повторной встречи я не ждал. Вышел на дорогу, и нам опять повезло – остановилась фура «Магнита». Это было двойное везение. Во-первых, мы сбежали от нежелательного знакомства, а во-вторых, фуры «Магнита» никогда не останавливались, когда я поднимал палец на обочине. В Иванове идеальное место для автостопа было на выезде из города рядом с базой «Магнита». Я ездил автостопом в основном в Москву по ночам, чтобы не тратить дневное время на дорогу. И ни разу фура «Магнита» меня не брала, мне даже кто-то из других водителей объяснял, что у водителей «Магнита» такой регламент, – за ними следят со спутника и штрафуют за необоснованные остановки.
Мы быстро забрались в кабину. Водитель, сухонький мужчина 50 лет, улыбнулся вставными зубами и нажал на газ. Водитель подтвердил слухи о том, что сотрудников «Магнита» штрафуют за остановки, но лично ему плевать. Он опытный водитель и нужен компании, хотят наказать – пусть увольняют. Мы все-таки добрались до Саратова, было страшно и весело, хотелось жить дальше.
Воспоминание Светы Агеевой, мы дружили со школьных времен
Подружки спрашивали меня: «Почему он ходит с закрытыми глазами?» Или жаловались, что не замечаешь их, говорили: «Он гордый», или: «Курит что-то».
Ты никогда не замечал, что у тебя грязная куртка. Ты говорил, что помнишь, куда едут все маршрутки в городе. Ты стал ходить осторожнее, будто чего-то боялся. Хотя на самом деле ты мало чего боялся. Я помню, как ты учил меня переходить дорогу. Говорил, главное – добежать до середины. Ты не любил светофоры, переходил дороги там, где тебе удобно.
Страшно ли ездить автостопом
Автостоп научил меня, как не бояться дорог и машин – в городе или на трассе, неважно. Сам себе я объяснял отсутствие страха так: у меня есть проблемы поважнее – например, я не знаю, когда мое зрение восстановится полностью. Когда я переходил дорогу, то всегда смотрел на машины – в лобовое стекло, на водителя. Особенно когда переходил дорогу по зебре и машины останавливались, только когда видели, что я не буду их пропускать. У меня была очень простая логика – человек медленнее машины, его надо пропустить. Первые пару лет автостоп казался романтичным и загадочным. Ты слушаешь истории водителей, сам рассказываешь истории. Оказалось, что все водители в основном рассказывают три типа историй – о своих любовных приключениях, о том, какие дураки другие водители, и рассуждают о политике. Я объездил всю центральную Россию, но никакого желания исколесить автостопом всю Европу или доехать до Владивостока у меня не появилось. Как только я начал постоянно зарабатывать, то сразу пересел на BlaBlaCar и на «Ласточки».
Глава VII
Глава, в которой я переезжаю в Москву и понимаю, что столица не готова к тем, кто плохо видит
Пока ты болеешь, страшно покидать город, в котором есть твои врачи, родные, друзья. Непонятно, что ты будешь делать, если в дороге твое зрение ухудшится. Что, если рядом не будет людей и тебе не у кого будет попросить помощи? Но этот страх только сближает нас с болезнью. Что было бы со мной, если бы я остался в Иванове и не рискнул? Скорее всего, я спокойно жил бы в своей квартире рядом с мечетью, раз в неделю за бутылкой вина играл бы в настольные игры со старыми друзьями и несколько раз в год приезжал в Москву как турист. Я воспринимал бы мегаполисы как Диснейленды и посещал другие страны как интеллигент из провинции – с придыханием и верностью родному краю. Я уверен, что привык бы к такой жизни и был бы счастлив.
Москва здорового человека
В 2012 году я переехал в Москву, чтобы поступить в магистратуру и окончить высшее образование. В метро я сразу почувствовал себя максимально незащищенным. Мне было очень тяжело ориентироваться, особенно по навигации, спроектированной Артемием Лебедевым. Для плохо видящего человека цветная линия на краю ступеньки почти не видна. А названия станции тяжело разглядывать на табличках, которые висят под потолком. Особенно если ты попал в метро в час пик и останавливаться, чтобы разглядеть хоть что-то, просто небезопасно. Только недавно на станциях появились плакаты, размещенные на уровне человеческих глаз, с изображением той или иной ветки. Особенно раздражали таблички с лаконичными надписям «На юг» или на «На восток». Почему я должен знать, где юг и восток в метро, если мне нужно попасть на конкретную станцию? Может быть, из-за этой непродуманной навигации я почти ни разу за семь лет жизни в Москве не встречал слепых или плохо видящих людей в метро. Понятие «инвалид» для большинства – штука визуальная. Вот человек передвигается на коляске, это понятно, мы сделаем для него пандус. А когда твое заболевание или проблему не видно, то и другим людям кажется, что она не такая уж и серьезная. Транспорт даже в Москве полностью не готов к слабовидящим пассажирам. Остановки в метро, городских автобусах и пригородных электричках объявляют не всегда. Москву строили и развивали как город для здорового человека.
Первый год учебы в магистратуре я провел одновременно и в Иванове, потому что не мог привыкнуть к Москве, где не чувствовал себя дома. В Москве приходилось оплачивать съемное жилье, каждый день общаться с соседями и ежемесячно зарабатывать на аренду. В Иванове я был «буржуазным» студентом, моя стипендия
