на Побережье.
- Розмарин, полынь, петрушка, тимьян, - продолжали свою музыку гусельник и малявка. Капитан пялился на них. Солдаты - по сторонам.
Благодаря заступничеству Джона руки мне развязали. Песни этих двоих отлично отвлекали. Пока еще рядом лес... Я сделал вид, что мне попал камень в ботинок, и остановился.
Красный мундир сзади меня тоже. Я обернулся. Он смотрел на меня со своей лошади. Что ж... Я побежал. За спиной у меня громыхнуло, земля под ногами вдруг подпрыгнула, я свалился лицом вниз. И стала болеть голова, и мокро, и горячо... Я слышал сзади цокот копыт, и как кто-то спрыгнул рядом, и схватил меня за плечи, но его сбили с ног, Джон что-то крикнул, а потом - лай собаки, а потом - не помню.
* Бетлем - психиатрическая лечебница в Лондоне с 1547 г. Также известна как Бедлам.
*** Джон
Я радовалась, что заставила Рони петь. Хотя бы ее мордашка лучилась радостью. В конце концов, я - скоморох, и это мое предназначение - веселить народ. Капитан бы сподобился на улыбку. Но нет. Вдруг прямо над ухом у нас раздался залп, я инстинктивно накрыла собой малышку, и увидела, что этот глупый подросток лежит на земле. Капитан уже спешивался рядом с ним. Убил его, что ли? Идиот!
Я подбежала, когда он пытался поднять убитого мальчика, и сбила его с ног, крича:
- Как вы могли! Это же ребенок!
Меня бы расстреляли на месте. Если бы откуда ни возьмись, не появилась большая пастушья собака с золотистой шерстью, и не начала прыгать вокруг паренька, который застонал. Жив хотя бы.
- Терри! - подбежал к нам какой-то пастух еще раньше, чем капитан вскочил на ноги. Просто горный ветер какой-то.
- Гусельник, ты... - капитан схватил меня за шкирку. Хорошо, что волосы я остригла - шапка свалилась с головы. Ничего хорошего взгляд Фергюссона не предвещал. Но и я не промах. Наступила ему на сапог со всей дури. Капитан взвыл, и я двинула его мандолиной. Достаточно, чтоб отскочить на безопасное расстояние.
Рони оказалась достаточно умна, чтобы спрятаться во время суматохи. Рядом девчонки не видать. Правда, дудка валяется в траве, где мы стояли.
- Что происходит? - выступил вперед пастух. Он успел посадить впавшего в забытье мальчонку спиной к молодому дубку, и пес встал рядом, скаля нехилые зубы. Пастух тоже неплох - широкоплеч, зарос бородой, правда, и глаза печальные, но стойку принял серьезную. Вид такой, будто умрет за мальчика.
Мне конфликт не был нужен. Но сама виновата - надо было детьми заниматься?.. И умирать не собираюсь. Не для того под личиной гусельника странствую.
- Они стреляли в мальчика, - бочком продвинулась я к пастуху.
- Я видел, - бросил он коротко, не поворачивая головы.
Пес зарычал на меня.
- Адар, спокойно, - приказал пастух. Пес перестал угрожающе шевелить загривком.
- Взять их, - приказал капитан, все потирая ушибленное и грязное плечо. Солдаты двинулись к нам. Это глупо. Столько лет, а вражда между горцами и англичанами и так не прекращается.
- Ну, что вы, капитан, - проскочила я вперед с мандолиной наперевес, уже проклиная себя за безумие. - Мальчик просто немного не в себе. Вы же не станете из-за этого накалять обстановку? - и глазами хлоп-хлоп.
- Хочешь подраться за него, гусельник? - прищурился капитан.
Почему "гусельник" сейчас звучит прямо как "висельник"?
- Хотелось бы все решить без крови, капитан, - прикрыла я глаза. - Нашелся отец мальчика... Вы ведь отец? - посмотрела я на пастуха. Он почему-то смешался и сказал так тихо, как только можно:
- ...дядя.
- Ну, вот, - продолжала я со всем возможным воодушевлением. - Дядя нашел племянника. Вы можете нас даже не провожать теперь до деревни, верно? И идти по своим делам... С чего вам подозревать нас в соглядатайстве?.. Зачем обострять и так напряженные отношения? Вряд ли это одобрят...
Капитану эта мысль не нравилась. Конечно, на соглядатаев никто не тянул, но неприкрытая ненависть мальчишки, моя неосторожность, да и еще эта болезненная стычка... Они поранили его самолюбие. И, кажется, появился у меня злейший враг.
- Я могу его забрать? - спросил пастух. Кажется, все эти ружья его абсолютно не пугали. То ли он показался капитану серьезным противником, то ли... Фергюссон явно начал сомневаться. Солдаты тоже мялись. Понимая, что наш арест им обосновать было бы нечем. Раньше нас хоть сопровождали, но теперь...
- Ну, на самом деле, - снова не выдержала я. - Что вы в деревне проверите-то? В каком доме они живут?
- Мы живем за следующим холмом, на заход солнца, - кивнул пастух, поднимая Терри на руки. - Я должен отнести его домой.
И пастух, свистнув псу Адару, собрался удалиться.
А
