свою жену, которая гремела посудой на кухне:
— Марина, прочти письмо, найди все ошибки и напиши своим почерком два экземпляра, а то с моими каракулями вряд ли кто разберется.
Прочитав письмо, жена долго охала и ахала, укоризненно качая головой:
— Теперь-то точно убьют тебя, Коля, и нас с дочерью вместе с тобой. Зачем тебе это надо? Может быть, успокоишься и забудешь все? Живем же хорошо, не тужим. Скоро ты найдешь работу, и будет совсем прекрасно.
— Марина, как ты не понимаешь? — нахмурился муж. — Пропавшие девушки почти такого же возраста, как наша дочь. Неужели я буду жить спокойно и наслаждаться жизнью, когда такое горе у родителей исчезнувших средь бела дня девушек? Они-то на меня надеются, а я ничего не могу сделать. Нет, Марина, я от своего не отрекусь. В конце концов, я борюсь за то, чтобы наша дочь жила в безопасности, чтобы такие же, как она, не пропадали без вести и становились жертвами каких-то упырей в погонах и без них.
Жена тяжко вздохнула и, ничего не говоря, стала писать чистовой вариант обращения в двух экземплярах, а наутро сходила на почту и отправила письма по адресатам.
Вскоре Генеральная прокуратура спустила обращение Смирного в областную прокуратуру, и оттуда пришел ответ следующего содержания:
Смирному Н.В.
Ваше обращение в Генеральную прокуратуру СССР нами рассмотрено. Сведения, которые вы излагаете в письме, не нашли подтверждения. Также информируем, что ваше увольнение на пенсию проведено на законных основаниях.
В случае несогласия с увольнением вас из органов внутренних дел, вы можете оспорить данное решение в народном суде.
Прокурор области В. Ю. Карманов
Прочитав письмо, Смирный бросил его на стол и в сердцах воскликнул:
— Все свели к тому, будто бы я завожу склоку из-за увольнения! Про убийства девушек не написано ничего! Куда теперь обращаться, если на таком уровне идут самые бессовестные отписки?!
Марина взяла со стола бумагу, прочитала ее и, подойдя к мужу, со слезами на глазах крепко обняла его и сказала слова утешения:
— Коля, ты сделал все возможное и невозможное. Теперь твоя совесть чиста, надо жить дальше.
Он сердито отстранился от нее, оделся и вышел на улицу. Походив по морозу, продрогший, вернулся домой и молча лег спать.
А через десять дней в него стреляли. Поздно вечером, когда Смирный со своей женой пили чай, в окно влетела пуля-жакан и, пробив насквозь электросамовар, вмялся в бок печки. Все вокруг окутало кипятком; Марина, схватившись за голову, упала на пол. Упав следом за ней, Смирный крикнул:
— Марина, ты жива?!
— Вроде бы да, — всхлипнула она испуганно. — Что это было? Взорвался самовар?
— Нет, Марина, в нас стреляли. Сейчас пойду на улицу и все выясню.
Женщина, лежа на полу, крепко схватила мужа за руку:
— Никуда тебя не отпущу! Не ходи на улицу, там тебя и ждут, чтобы пристрелить окончательно!
Освободившись из цепких рук жены, он выскочил на улицу, по пути захватив стоящий в углу веранды ледоруб, но вскоре вернулся назад.
— Все, убежал гад, — выдохнул он. — Стреляли с улицы.
— Кто это был? — через силу выдавила Марина, не смея подняться на ноги.
— Не знаю. Какой-то хулиган.
— Коля, а может быть, из-за письма к Горбачеву?
— Не выдумывай, а лучше встань и принеси подушку, надо заткнуть окно и вызвать милицию.
Тут только родители заметили, что возле печки стоит дочь и испуганно смотрит на происходящее.
Марина вскочила на ноги, обняла ее и увела в спальню.
— Лера, тут нельзя стоять. По нам стреляли.
Вместе с нарядом милиции примчался и Овсянников. Он с порога крикнул:
— Все живы?! Никого не ранили?!
— Живы, живы, — ответил Смирный, прилаживая на обожженное лицо тампон с облепиховым маслом. — Немножко ошпарило.
— Кто стрелял?!
— Кто, кто! — усмехнулся Смирный. — Знамо дело, кто!
— Хотели убить из-за девушек?!
— Скорее всего, попытались просто предупредить, чтобы никуда не рыпался. Выстрел был с близкого расстояния, а мы с женой у стрелка как на ладони, только слепой мог промахнуться. Нет, хотели просто запугать, но этот номер у них не пройдет. Нечего меня пугать, я пуганый-перепуганный.
— Николай, имей в виду, — с посерьезневшим лицом обратился Овсянников к своему другу. — Что бы ни случилось, всегда рассчитывай на мою поддержку. Я пойду с тобой до конца.
Смирный крепко обнял его, незаметно смахнув навернувшиеся слезы.
— Знаю об этом, мог бы и не говорить.
По данному случаю возбудили уголовное дело за хулиганство, совершенное неизвестным лицом и, как бесперспективное, бросили на дальнюю полку, хотя здесь наличествовала попытка убийства. Зная, какие к нему питают «нежные» чувства в руководстве милиции и прокуратуры, Смирный не стал настаивать на переквалификации преступления, а, зарядив свой охотничий карабин, постоянно держал его поближе к себе. Он отказывался быть легкой добычей у упырей в погонах, в эти тяжелые дни он беспокоился не за свою жизнь, а, как настоящий мужчина, тревожился за судьбу своих родных.
7
Наступил тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год. После новогодних праздников, посидев два месяца без дела, Смирный поступил на работу охранником в добывающем предприятии и по роду своей деятельности стал посещать областной центр. Однажды, будучи в очередной командировке, он, устроившись в гостиницу, решил прогуляться по городу, посмотреть местные достопримечательности и посидеть в уютном кафе недалеко от гостиницы за бокалом любимой «Кровавой мэри». Был месяц март, на улице уже чувствовалось дыхание весны, но мороз все же пощипывал кончики ушей, заставляя массировать их ладонями рук. Проходя мимо большого и серого здания КГБ* (Комитет государственной безопасности) он внезапно остановился и, потоптавшись на месте, решительно направился к парадному входу. Открыв массивную дверь, он очутился в вестибюле, облицованном серым мрамором. Дежурный прапорщик, встав с места, поинтересовался:
— Гражданин, вы по какому вопросу?
— Мне бы поговорить с кем-нибудь из оперативников, — ответил он, снимая шапку. — Дело касается убийства двух человек.
Услышав про убийство, прапорщик опешил и, постояв немного в растерянности, указал на кресло:
— Вы тут посидите, а я позову начальника отдела.
Вскоре появился худощавый мужчина средних лет, который протянул ему руку и представился:
— Начальник отдела Крупенко Сергей Павлович. Пройдемте, пожалуйста, в приемную комнату.
Приемная комната оказалось маленькой, от силы три на три метра. Пригласив Смирного сесть за стол, Крупенко поинтересовался:
— Расскажите, по какому поводу вы пришли к нам.
— Меня зовут Смирный Николай Васильевич, — начал свой рассказ оперативник. — Я работал в уголовном розыске города Энска до прошлого года, но обстоятельства вынудили меня уйти на пенсию…
— Вы по этому поводу? — прервал его комитетчик. — Вас незаслуженно уволили?
— Нет, не по этому
