руки. Калинин… Ну, тут история гораздо интереснее. Калинин смотрел на меня с ненавистью. Будто я украл его собственность. Очень дорогую собственность. Интересно девки пляшут… Он ведь знал про связь Мальцева и Филатовой. Его данный факт не напрягал, получается. А во мне Владимир Александрович увидел конкурента. И говорит это лишь об одном. С Филатовой у него было не один раз, как меня уверял особист. Он реально считает Нину Ивановну своей женщиной.
Думаю, просто насчет Мальцева Калинин был спокоен из-за отношения к Николаю Ивановичу самой Ниночки. Чтоб потребовать от нее завершения этой связи, надо предложить свою помощь взамен. Ясное дело, от Мальцева Ниночка получала слишком много материальных благ. Поэтому Владимир Александрович вынужден был смириться с имеющимся положением вещей. Или обеспечивать Филатову вместо Мальцева.
Но хуже всего был взгляд Комаровой. Вот она смотрела без эмоций. Вообще. Совершенно равнодушно. И это хреновый признак. В том плане, что Александра Сергеевна закрылась от меня. Возможно, насовсем. Да и хрен с ним. Собственно говоря, это ведь и было целью. Именно этого я хотел добиться. Зато с ней, с дурындой, все будет хорошо.
Она сейчас слишко начала мне верить. А делать этого нельзя. Соскочить с работы в Комитете я мог. Это сложно, но реально. Соскочить с крючка американской спецслужбы, очень сомневаюсь. В любом случае, так сейчас будет лучше для самой Комаровой в первую очередь.
— О! Николай Иванович! — Я отстранился от Филатовой и как ни в чем не бывало направился к Мальцеву, который просто хлопал глазами, не понимая, как себя вести.
Нина Ивановна за моей спиной громко выдохнула. Не знаю, как смотрела на произошедшие она. Вообще по хрену, если честно. С Филатовой потом разберёмся. Как-нибудь. В любом случае, мне там тоже надо будет поковыряться. История с Масловым не закрыта окончательно.
— Да, Максим Сергеевич… — Мальцев не знал, как поступить лучше.
По идее, не каждый день руководство из Москвы целуется в коридоре управления завода с его любовницей. Но с другой, я то веду себя совершенно обычно. Словно ничего и не произошло.
— У меня к вам просьба. Будьте любезны, займитесь вопросом отпуска.
— Чьего отпуска? — Мальцева качнуло в сторону.
Такое ощущение, что он был готов упасть без чувств. Наверное решил, я планирую таким образом убрать конкурента в борьбе за сердце Филатовой.
— Максим Сергеевич…
Начальник отдела главного технолога наклонился ко мне. Учитывая, что я подошел уже близко к нему, выглядело это так, будто он хочет пошептаться на ушко секретик.
— Вы поймите, что бы не происходило, я на Вашей стороне… — Мальцев с жаром произнёс эту фразу тихим голосом.
Видимо, таким образом он намекал, мол, готов передать Филатову следующему счастливчику.
— Господи…Не понимаю о чем Вы, Николай Иванович…
Я немного отодвинулся в сторону. Не люблю, когда ко мне пытаются прижиматься левые мужики. Пусть даже не имея в голове греховных мыслей. Вообще не люблю, когда вторгаются в мое личное пространство.
— Говорю, подготовьте срочно отпуск для Комаровой. — Уточнил я на всякий случай, пока Мальцева не стеганул инсульт.
В этот момент равнодушие Александры Сергеевны моментально смыло волной негодования. Маска безэмоциональной особы дала трещину. Она буквально задохнулась от возмущения. Думаю, Комарова после моих слов пришла к выводу, что я — самый настоящий козел и редкостная скотина. Поматросил, так сказать, и бросил.
Только она открыла рот, собираясь послать меня, куда подальше, Мальцев развернулся и подскочил к ней с удивительной скоростью для всё-таки немолодого человека. Николай Иванович очень сильно дернул Комарову за руку. Так понимаю, это был конкретный намек заткнуться.
— Максим Сергеевич, голубчик, а что же Вы так скромно молчали? Я и не знал, что Александра Сергеевна должна уйти в отпуск сейчас. У нас, как бы план. График.
— Я. Ни в какой. Отпуск. Не пойду. — Отчеканила Комаров. В ее голосе было столько злости, что плюнь она на пол, ядовитая слюна прожгла бы пол.
Мальцев, который чувствовал, что ситуация накаляется, снова в два шага оказался рядом со мной, ухватил меня под локоток и попытался оттащить в сторону, при этом, бросив на Александру Сергеевну гневный, испепеляющий взгляд. Мол, когда же ты, дура, наконец успокоишься? Зато Калинин и Филатова стояли молча. Первый, наблюдая за мной исподлобья. Вторая, чисто потому, что от столь занимательного представления отказаться не могла. В глазах Филатовой все выглядело так, будто я только что сделал выбор в ее пользу. В принципе, в глазах Комаровой все выглядело точно так же.
— Максим Сергеевич, как в отпуск то? У нас ведь спецпроект. Сами знаете. У нас Фидель Кастро почти на пороге. Владимир Александрович уже сообщил, что визит делегации подтвердился. У нас Маслов, зараза, убился. И еще одного человека сейчас из группы убирать? Ну, Вы хоть бы раньше, что ли. Молчали до последнего.
— Так сложилось. Сегодня принял это решение. — Я осторожно вытащил руку из цепких пальцев начальника отдела. Просто он реально практически повис на мне, снова пытаясь говорить прямо в мое ухо. — Хочу напомнить, что подобные решения не нуждаются в согласовании с Вами.
— Это, да. Это, конечно. Ох… Счастье-то какое… Комаровой, естественно. Повезло, так повезло. — Протянул Мальцев, натужно улыбаясь.
Хотя, по его лицу вполне можно было понять, он мою внезапную дурь с отпуском считает именно дурью.
Он вообще начал сильно волноваться. Покраснел и часто дышал. Мне кажется, Мальцев думал, во всем этом есть какой-то подвох. Особенно на фоне того поцелуя, свидетели которого стал. Он однозначно начал подозревать, что я хочу избавиться от конкурента. То есть от него, от Мальцева. Правда, не совсем понятно, при чем тут Комарова, но мало ли, какие идеи могут быть в моей голове. Сейчас Николай Иванович подпишет отпуск и окажется крайним. А потом, не дай бог, Николая Ивановича попрут с завода. Вот такие мысли проносились в голове Мальцева.
— Ну… пройдемте тогда в Ваш кабинет? — Мальцев указал в сторону двери, при этом становясь все более красным и все более взволнованным.
Он лихорадочно соображала, как бы договориться со мной. В понимании Николая Ивановича ситуация совсем вышла из-под контроля. Терять работу ему не хотелось ни в коем разе. Место нагретое, зарплата хорошая. Да и жена начнет задавать вопросы, если что. Узнает правду про Ниночку, к возможной безработице добавится возможная смерть от удушения родной супругой. Или выгонит из дому на улицу без штанов. Тогда уж лучше смерть.
— Александра Сергеевна, ждём только Вас.– Я впервые за последние десять минут, начиная с момента, как вышел из лифта, посмотрел на Комарову открыто, прямо. — Напишите заявление, Николай Иванович его примет.
— Не ждите. Я остаюсь работать и ни в какой отпуск не собираюсь. Потому что это чистой воды авантюра. Причины которой совершенно отказываюсь понимать.– Александра Сергеевна задрала подбородок. Она явно старалась выглядеть решительно и категорично.
— Комарова! — Гаркнул Мальцев, впадая в еще большее волнение. Все как-то внезапно пошло через задницу. А теперь, серая мышь решила очень невовремя показать характер.
— Что, Комарова? Не желаю никаких отпусков. Ну, что за глупость. Я понимаю, распоряжения начальства не обсуждаются. Однако, руководитель должен принимать адекватные решения. Если, конечно, он действительно руководитель. — Девушка выделила последнее слово, подчеркнув интонацией, что имеет оно вовсе не уважительный смысл, а очень даже наоборот.
Мальцев крякнул, вынул из кармана пиджака платочек, заботливо положенный туда супругой, утер пот со лба, а потом, в два шага оказался рядом с девушкой. Такой прыти Комарова от него не ожидала, а потому даже отпрянуть не успела. Николай Васильевич схватил ее за плечо, наклонился близко-близко, и зашипел прямо в ухо, обдавая его горячим дыханием вперемешку с ядовитой слюной. Он старался говорить тихо, но и я, и хмурый Калинин, и озадаченная Филатова, прекрасно слышали каждое слово.
— Комарова, слушай сюда. Когда этот прекрасный человек прекратит свою контролирующую деятельность в нашем отделе, закроет вопрос с Масловым и оставит нас в покое, можешь выкаблучиваться, сколько угодно. Хоть в морду ему плюй, мне все равно. Но пока он тут, пока дышит мне в спину, ты вот эти замашки английской королевы брось. Я не знаю, что за отношения вас связывают. И знать не хочу. Однако
