шесть человек влезет и то бочком. Сверху крепление для самого шара и механизм, этакая смесь газовой горелки и жаровни с кучей вентилей разного размера. Борис как раз забрался в корзину и выборочно, хотя скорее наугад, крутил их по очереди. Внутри корзины стояло две жесткие лавки без каких-либо ремней безопасности, а по бокам свешивались мешки с песком. Нужны ли они при нашем весе? Четыре мужика еще и с оружием.
— А ты справишься? — как-то неуверенно Борис выглядел после общения с конструкцией.
— В воздух подниму, — он уверенно кивнул.
— А управлять?
— Это уж как получится, — Борис улыбнулся, но быстро стал серьезным. — Помоги парням.
Я кивнул и пошел к выходу, параллельно сканируя аурой территорию. Один из «рассветных» уже сидел на крыше. Это — Трехпалый. То есть пальцев у него было четыре, отсутствовала только фаланга у мизинца.
Называть его «эй ты, четырехпалый безмизинчиковый» было бы все равно достаточно странно и долго. А на мое прозвище он никак не среагировал. Либо так оно и есть, либо не видел смысла спорить, что тоже хорошо.
У него была «Мосинка», плюс, должно быть, отличное знание местности, так что снайперская поддержка у нас есть.
У Бородача (этот нормальный бородач — там глаз почти не видно, настолько все заросло) был помповый «винчестер», почти такой же, как и у меня когда-то, но он им практически не пользовался, предпочитая ближний бой.
Прям совсем ближний — на левой руке у него был шипованный кастет, а на правой (видимо, все-таки, чтобы стрелять хоть иногда) четыре толстых печатки, которые при сжатом кулаке также превращались в нечто убойное. Еще и надпись после себя оставляли — С. В. Е. Т.
Я такой автограф в доме уже видел на лбу мертвого «прайдовца». Сейчас Бородач ощущался за ангаром, приглядывал за флангами.
А вот дальше все пестрело от врагов. Пять охотников разной степени силы, кто-то еще «чистенький», а кто-то уже со следами скверны. И восемь аур с гнильцой — та самая подмога из Грешников. Четверо рассредоточились вместе с охотниками и по широкой дуге шли по нашим следам, а вторая четверка оказалась чуть в стороне и делала что-то непонятное. Встали в круг и делились силой с тем, что лежало в центре.
«…кажись, разрыв хотят открыть…» — подсказал Ларс.
— Надеюсь, не чумной?
«…нее, обычный…» — Ларс задумался: «…просто призовут сюда деймосов. Всяких-разных, тут, смотря что с той стороны будет… Рекомендую с ними первыми разобраться. А то Трехпалый их не видит, там деревья загораживают…»
Окей, рекомендация принимается. Я тихонько выскользнул через боковую калитку и буквально растворился в ближайших кустах. Какой же кайф двигаться налегке после огнеупорного костюма.
Пятна аур в поле зрения резко сменили направление, бросившись врассыпную. А потом все погасло, явно, пусть с запозданием, но начали глушить свои сигналы. Я проверил, насколько открыт сам — убедился, что видят меня только парни из «Рассвета», по заранее созданным меткам, и выпустил вперед Белку — своего разведывательного дрона.
С крыши раздался выстрел и сразу же несколько в ответ. Я слышал, как Трехпалый топает по крыше, меняет позицию, стреляет и опять ныкается куда-то. Бородач меж тем тоже начал движение и по широкой дуге пошел в обход на противника. А я стал пробираться к месту призыва разрыва.
«…как-то странно, что они дали себя разглядеть…» — Муха занервничал: «…я так раньше часто делал, типа раскрылся, подманил, а потом бах и боковым в челюсть…»
Окей, и эта рекомендация принимается. Я притормозил и отправил Белку на ближайшее дерево. Заметил скользящие тени, две или три, картинка с «дрона» на большом расстоянии давала слишком большие искажения. Неудобно для нас идут — у Трехпалого они за спиной, у меня, по сути тоже, я слишком успел продвинуться вперед, а Бородач совсем с другой стороны (и, надеюсь, у него нет таких же сюрпризов). Совсем чуть-чуть и они нагрянут к Борису…
Свою мысль я уже додумывал на ходу, приняв решение развернуться к ангару. Пересек небольшую полянку, закрытую со всех сторон декоративными елками — еще одна мраморная скульптура, плюс такая же скамейка с решетчатой стенкой и крышей. Летом должно быть здесь красиво, по решетке растет виноград, тенек, прохладно — сидишь, читаешь, на скульптуру любуешься.
А зимой иначе — я залез на лавку, стараясь сильно не просвечивать сквозь решетку и сухие ветки, опер на одно из « окошек » винтовку, совместил в прицеле Грешника с мушкой и плавно потянул спусковой крючок.
Получил сигнал от Белки, что цель поражена, и не оглядываясь, быстро пошел на второй круг. Кошки с мышками в очередной раз поменялись местами. Выследил оставшихся, пробежавшись по низинке на месте небольшого замерзшего пруда, и спрятавшись в кустах у берега.
Обалдеть, конечно, сколько соток на участке у премьер-министра. Любой «рублевский» министр лопнул бы от зависти, а мы здесь можем с Грешниками до следующего утра в смертельный биатлон круги наматывать.
Окей, круг сделал, теперь стреляю. Выждал, пока Грешники появятся в просвете деревьев, и дважды выстрелил. Вероятно, поставив собственный рекорд по скорости перезарядки затвора.
Один упал, а второй развернулся и поймал пулю в воздухе, успев включить свою «грешную » магию. Оскалился, отбрасывая пулю в сторону, и коротко свистнул, имитируя придушенную чайку.
Ему ответили, откуда-то со стороны ангара, а потом еще раз уже совсем рядом. Я даже не успел обратно перебежать пруд, как наперерез мне на лед запрыгнули два Грешника и достали длинные искривленные ножи.
Рисковые парни. Кое-где лед уже подтаял и истончился. Никакого зеркального блеска, подтаявшая и снова замерзшая за ночь кашица. Пол ногами что-то загудело, а между нами поползла едва заметная трещинка.
Мы все замерли. Грешники стали расходиться в стороны, окружая меня с двух сторон, а я медленно попятился назад. И когда до берега оставалось два прыжка, я почувствовал хруст под ногами. Замер, вспоминая, чем там учат в школе по таким ситуациям, и медленно, чуть ли не дыша, потянулся за обрезом.
Достал и направил на Грешников, тут же окутавшихся защитным свечением. Но в них я стрелять и не собирался, опустил
