взгляда с бескрайней воды, чувствуя, как с распущенными волосами играет ветер:
— Ворон и Дрейк изменились.
Ирбис молчал недолго. Я слышала, сквозь шум волн, как едва скрипнули в тихом ругательстве его зубы:
— Проклятье. Видела их?
Промолчала. К чему лишние разговоры, ежели итак всё ясно?
И Ирбис не выдержал, отталкиваясь от дерева:
— Спускайся, Никуш. Похоже, нас ждет долгий разговор.
И я всё же опустила взор вниз, туда, где стоял мужчина, протягивающий мне руку.
Действительно, ни капли не изменился. Тот лоск и вычурность, присущие балованному домашнему коту, похоже, безвозвратно смыло волшебной водицей моего ручья. Она не только раны излечила, но избавила Белого Ирбиса от его самовлюбленности, брезгливости и самодовольства. Навсегда.
— Что, — не удержалась от ехидного смешка, но руку свою в ответ подала. Ирбис до сих пор оставался единственным из них, кому я доверяла. — Завидно, что первой дерево заняла?
Как и прежде, мою игру он легко перенял. Даже раскланялся!
Прекрасно он помнил по первой встрече, что, может, здесь красиво всё вокруг, и достоверно очень. Вот только коснуться, как бы мы того не хотели, друг друга нельзя!
— А как же, душа моя, — мурлыкающе рассмеявшись, маг посторонился, давая мне спрыгнуть на землю. И сразу я себя такой маленькой почувствовала, под мышку ему всего оказавшись. — Деревья — моя вотчина.
— Сказал маг, заблудившийся в лесу, — передразнила его, чувствуя, как мягкая улыбка всё ж касается моего лица.
Хотя на душе всё больше было грустно. Скорую беду всем своим ведьминским нутром я чуяла. И, избавиться от этой тягости не могла.
— Да так, одну деревенскую ведьму искал, — мельком осмотрев меня, мужчина едва уловимо головой покачал. — Запамятовала?
— Как можно! Такое разве забудешь? — протянув руку, хотела было дернуть за кончик невероятно белых, и гладких, как шелк, волос, которые когда-то лично обкорнала. И, не удержавшись, провела пальцами сквозь длинную челку, прикрывающую левый глаз, и придающую магу бандитский вид. Всё остальное по-прежнему было коротко острижено. — Почему не отрастил?
— Не захотел, — Белый Ирбис, хотя и почувствовал ничего, но мне эту вольность позволил, на мгновение прикрыв глаза и едва склоняя голову. А после выпрямился, рассматривая меня уже как-то по-новому.
Я невольно залюбовалась тоже.
Красивый.
Но как бы мне не хотелось остановить это мгновение, узнать правду я всё же должна.
— Что произошло тогда, Ирб? После ночи проклятия?
— Многое, — маг едва качнул головой, жестом предлагая присесть на песчаный берег, на едва ли не единственный песчаный пятачок, свободный от камней. — Ты уверена, что хочешь этого знать?
Я предложение приняла, невольно скривившись:
— А у меня есть выбор? Опять.
— Прости, — не удержавшись, Ирбис отвел взгляд своих светло-голубых глаз, устремляя его в сторону умиротворенного залива.
— Не извиняйся. Ты спас меня, — мягко напомнила я ему.
— Спас, — невесть от чего усмехнулся маг, опуская голову. — Да, спас…
— Но других спасти не смог, верно? — как-то сразу поняла причину его терзаний.
Ответил мужчина не сразу. А когда заговорил, голос его звучал глухо и даже равнодушно как-то:
— Верно. Мы смогли удержать защиту Ансгара, но ненадолго. За час до рассвета твари Рунха прорвали ее и напали на приграничные земли. И тут мы ничего не могли поделать, поддержание защитного ритуала исчерпало все наши силы. Досуха. После этого наша пятерка фактически перестала существовать.
— Да как это, — я не поверила своим ушам. — Я же видела Дрейка! И дракона позади него… Как это возможно?
— На долгое время мы стали обычными людьми, Доминика, — согнув ноги в коленях и положив на них локти, Ирбис смотрел вроде как на воду, но вряд ли хоть что-то видел перед собой. — Без магии, без титулов, без уважения. Спасибо Ансельму, не дал слухам разгуляться по империи, хотя ему самому здорово досталось. Мы разбрелись по свету, пытаясь отыскать способ вернуть магию, но всё было тщетно.
— Но мы же, — растеряно моргнула я, вспоминая нашу прошлую и единственную за всё время встречу здесь же, во сне. В магическом сне! — Пять лет назад…
— … а пять лет назад, — не дав мне закончить, снова заговорил Ирбис. — Ансельм, переживая за свою империю, решил заранее раскинуть зачарованные кости. Впервые, раньше срока они явили ему имена пяти ведьм, необходимых для следующего ритуала защиты. И в тот же день магия к нам вернулась.
— Вот оно, что, — задумалась я.
Теперь-то многое встало на свои места и стало понятно.
Но у мага, как оказалось, было припрятано кое-что еще:
— И одним из пяти имен оказалось твоё, Доминика.
Вздрогнув, я обернулась в отчаянной надежде, пытаясь разглядеть улыбку на лице мага. И хоть понимала, не стал бы он так шутить и пугать меня, всё равно до последнего надеялась на глупый розыгрыш!
Но нет. К моему ужасу, Ирбис смотрел обреченно, с глубоким раскаяньем в светло-голубых глазах.
— Нет…
— Прости, — отрицательно качнул он головой, и так горько от его слов стало. — Но такова правда. Они искали тебя все эти годы. И, кажется, не смотря на все мои старания, сейчас как никогда близки к тому, чтобы найти.
— Ты не сказал! — глаза жгли обидные, злые слезы, которые если и удавалось сдержать, то с большим трудом. А внутри, словно острыми когтями полоснули по сердцу. — Еще тогда ты знал, но не сказал!
— А я должен был сказать? Что, Ник?! — не выдержав, повысил голос мужчина. Одним слитным, тягучим движением оказавшись на ногах, он раздраженно сунул руки в карманы белых же, плотных штанов, пряча выступившие на кончиках пальцев перламутровые коготки. — Что на тебя снова объявлена охота? Что те, от которых ты когда-то бежала, снова идут за тобой? Что тебе снова придется пройти через бальный зал Калами? Ты это хотела бы от меня услышать, душа моя? В те дни, когда только начала жить обычной жизнью?!
Ответить я не смогла — крыть было нечем.
Как бы то ни было, какие бы обиды не тревожили душу, Белый Ирбис оказался прав. Он и без того даровал мне то, о чем я и просить не могла. Время. Бесценное время, когда я чувствовала себя хоть чуточку свободной. И хоть сердцем все эти годы чуяла, что не всё так просто, узнай я правду, вряд ли смогла бы хоть шаг в сторону ступить.
Маг и без того подарил главное — отсрочку.
И всё же, почему мне сейчас так больно?
— Прости, Никуш, — заметив мои плотно сжатые губы, мужчина покачал головой. И шагнул навстречу, да так, что мне неожиданно тепло как-то стало. — Мне надо было сказать раньше. Но я не смог.
И руку протянул,
