размножаться! Мы терпели эти оскорбления, позорные штампы «отказник» на документах! А ведь не все из нас даже смески, некоторые не подошли Планетарной Лаборатории потому, что формой резонаторов не вышли! Мурена, подойди сюда.
Мужчина приблизился, и только сейчас я осознал, что машинально называл его полуцваргом, смотря на всю пятёрку. Именно Мурена, судя по внешности, являлся чистокровным, но если левый резонатор цварга был нормальным, то правый ближе к середине изгибался почти под прямым углом. Вселенная, если это результат несчастного случая, то удивительно, как он вообще не умер от болевого шока, когда кто-то или что-то дало ему по рогам.
– Они сказали, что это генетическая аномалия, и выбраковали меня из списков, – обиженно прогундосил Мурена.
– Вот! – Кекс ткнул пальцем в подчинённого. – Это ущемление наших исконных прав, которые должны иметь все граждане от рождения! Они запрещали нам иметь потомков!
– А кто вам мешал вылететь за орбиту Цварга и поискать женщин на других планетах?
Слова были произнесены раньше, чем я осознал, кому и что сказал. Швархова проматерь… Указывать психически нездоровым личностям на то, что в их логике есть пробелы, – это очень плохая затея. К счастью, Кекс принял вопрос за шутку.
– Разумеется, большинство отверженных так и делало, но мы же сейчас говорим о женщинах первого сорта.
– То есть вы оскорблены тем, что ваши гены Планетарная Лаборатория считала бракованными, но в то же время вы сортируете женщин на цваргинь и не-цваргинь?
«Мишель, твой труп делу не поможет», – шепнул внутренний адвокат, и мне пришлось с ним согласиться. Уголовный кодекс – это вообще не моя сфера.
– Так, я что-то не понял. – Крот задумчиво почесал затылок. – Юрист с нами или против нас?
– Господа-господа. – Я поднял руки, стараясь снизить градус напряжения в воздухе. – Я понял ваши обиды и претензии к АУЦ. Но теперь-то все отверженные могут претендовать на руку и сердце чистокровных цваргинь. Чем я могу вам помочь?
– Установить настоящую справедливость! – тут же сориентировался и выкрикнул Мурена.
«Нестабильная сингулярность, хоть бы Фабрис был уже в пути…»
– В юриспруденции нет термина «настоящая справедливость». Поясните, пожалуйста, чего вы хотите.
– Неужели не очевидно?! – буквально взвыл Мурена, но Кекс остановил его стенания одним взмахом руки.
– Наш друг Мишель, очевидно, уже получил «да» от своей женщины. – Главарь вдруг соизволил обратить внимание на два прибора на столе, за которым сидели мы с Ульяной. – Мы тоже хотим детей от чистокровных цваргинь, но, к сожалению, по тем или иным причинам даже после новой реформы цваргини нам отказывают. Мы посовещались и пришли к выводу, что было бы честно, если бы на ближайшие пятьсот лет ввели правило, что женщины нашей расы могут выходить замуж исключительно за тех, кого принято называть отказниками – таких, как мы.
Если бы на планете началось внезапное землетрясение, я и то чувствовал бы себя увереннее. Если бы меня обвинили в жестоком убийстве, то я бы и то понимал, как поступить: договориться с коллегией адвокатов, попросить показать имеющиеся доказательства, проанализировать улики, найти алиби… Но как работать с психопатом, который априори не способен осознать, что законы не переписываются просто по щелчку пальцев потому, что ему так захотелось?! А если «мы» – это не преступная группировка из пяти членов, а целый многоуровневый синдикат?!
– Вы… что? – только и смог пробормотать, с ужасом осознавая, что не могу подобрать подходящих слов для ситуации.
– Нас же отбраковывали, – тут же вставил Мурена, – вот пускай их теперь отбракуют.
Он указал ладонью на мужчин, чьи бледные лица были уже полностью в крови. Я с трудом удержался, чтобы не вздрогнуть. Кто-то завалился прямо в тарелки, но кровь… была везде. Одежда, скатерти, тарелки с едой, салатницы… Как будто безумный художник окунул в алый цвет широкую кисть и обильно сбрызнул полотно алой краской. Цваргини поголовно дрожали от страха в своих креслах. Бледные, как снег в горах, они боялись привлечь к себе лишнее внимание. Во рту запершило, и железистый привкус на миг затмил ноющую пульсацию в голове. Я сглотнул ком горечи и сказал:
– Боюсь, не в моей компетенции заставить цваргинь рожать вам детей. Текущие поправки позволяют, но не обязывает женщин выбирать в супруги полуцваргов и… других отверженных.
Собственный голос показался бесцветным, почти что мертвенно-отстранённым.
– Они всё равно не хотят рожать нам детей, – словно ребёнку, принялся пояснять Кекс. – Так что предлагаю вынести на референдум постановление, что цваргини обязаны выходить замуж только за нас. А для ускорения принятия нового закона, чтобы АУЦ не растягивало процесс на долгие годы, нам и требуется несколько прекрасных заложниц. Так, Мишель, они тебя услышат быстрее. Кстати, познакомь нас с будущей миссис Марсо, пожалуйста.
– Да-да, конечно. – Я кивнул и осмотрелся.
Доказывать пятёрке смесков, что нет у меня невесты-цваргини, – бессмысленно. Даже друзья были уверены, что я протащил этот закон ради какой-то красотки… В принципе, изначально я действительно рассчитывал на брак с Сисиль, но она отказала.
Очередная вспышка боли пронзила сознание, и внезапно меня озарило. Элитный ресторан, куда ходят в основном чистокровные цварги. Даже персонал практически из чистокровных. Тот единственный официант, которого связали… Я бросил взгляд. Ну конечно! Так и есть, он не разрезал на себе верёвки, потому что у него нет хвоста. Смесок, бракованный – неважно. Главное – не чистокровный. Ульяна – вообще человек без резонаторов, как и цваргини… Выходит, всё воздействие, которое преступники оказывают на цваргов – это не газ, не взрывчатое или холодное оружие, это генерация бета-колебаний определённой частоты и длины. Такое, какое могут почувствовать лишь чистокровные. Чем отличаются потомственные цварги от смесков? Тем, что у них рога-резонаторы развиты лучше, они улавливают эманации на большем расстоянии, чаще всего им не нужны прикосновения, шире спектр поглощения… Чтобы взять и нейтрализовать всех мужчин в этом ресторане, всего-то и надо было что создать ядовитые бета-колебания такого ритма, чтобы их ощутили лишь наиболее чувствительные представители нашего вида.
И моя головная боль – это следствие того же индуктора смертельных волн. Где же генератор? Какого он размера? Я цепко осмотрел главаря: ботинки, брюки, рубашка. Не похоже, чтобы в карманах брюк что-то было. Горка коммуникаторов гостей на одной из столешниц тоже выглядела невинно. Взгляд метнулся к остальным полуцваргам, одетым плюс-минус так же… Ни на одном отказнике даже пиджака не было, а значит… Взгляд снова вернулся к Кексу. Индуктор бета-волн у него.
Всё пронеслось в голове за доли секунды. Кекс смотрел, ожидая, что я сейчас представлю ему невесту, и ради того, чтобы не гневить банду, я обязан был это сделать.
«Интересно, сколько уже
