зашифрованном виде, возможно, никто так и не докопается до сути этой головоломки. Если все произойдет именно таким образом — на то воля Божья. Я только хочу, чтобы при любых обстоятельствах эта тайна не попала в неподобающие руки. Именно поэтому я устроил все так, чтобы мои намеки понял лишь тот, кто обладает выдающимися познаниями, связанными с историей папства. Я отдаю себе отчет в том, что если бы я передал эти подсказки какому-нибудь священнослужителю Ватикана, то он, вполне вероятно, смог бы их расшифровать, но что дальше? Даже случайно полученные от другого священнослужителя сведения, если они связаны с исповедью, тоже становятся секретными. Тем самым я бы просто поставил беднягу в ту же безвыходную ситуацию, в которой нахожусь сам. Я не хочу этим отягощать свою совесть.
С другой стороны, если я доверю открывшуюся мне правду какому-нибудь журналисту и он опубликует ее, то нарушение тайны исповеди вырастет уже до мировых масштабов, со всеми возможными разрушительными последствиями. Католическая церковь такое точно не одобрит. Это станет концом веры людей в святость исповеди. Веры, которая в последние годы и десятилетия и так уже сильно ослабела.
В сложившихся обстоятельствах Вы, мой дорогой друг, единственный, к кому я могу обратиться за помощью. Вы способны разгадать мои зашифрованные подсказки и в то же время испытываете большое уважение к церкви. При этом не являетесь духовным лицом и не связаны тайной исповеди. Конечно, Вам тоже станет понятно, какое первостепенное значение имеет информация, которая окажется в Ваших руках. Все это, как мне кажется, ставит Вас в особое, уникальное положение. Я хочу, чтобы Вы своим добрым сердцем приняли то решение, которое будете считать правильным и с которым сможете мирно жить дальше.
Для меня, увы, прощение невозможно. Я нарушил тайну исповеди, хотя и в самой тактичной из возможных форм. Я отлучен от церкви.
Его святейшество не принял мою смиренную просьбу, и я обязан продолжать свое служение. Может быть, в один не слишком отдаленный день — в качестве папы римского. Мне не искупить эту вину ни перед Богом, ни перед самим собой. Есть ли для меня какой-то достойный выход? Я бы мог принести покаяние в том, что совершил тяжкий грех, но никакое раскаяние не сможет полностью искупить этот поступок. Однако самоубийство — тоже тяжкий грех. Только Господь может распоряжаться жизнью и смертью. Кроме того, самоубийство кардинала стало бы тяжким ударом по католической церкви. Я даже боюсь себе представить, какие отвратительные спекуляции начнутся в прессе.
Поэтому я выбрал серединный путь, который, насколько это возможно, не имеет отношения к самоубийству. Я не собираюсь накладывать на себя руки, вместо этого я поручу свою судьбу Божьей воле. Я давно хотел найти возможность хоть раз побывать на Святой земле, чтобы увидеть те места, где ступала нога Иисуса, где Он проповедовал. Все уже готово, завтра я улетаю в Иерусалим, как и тысячи других паломников, идущих по следам Господа. Наконец я сделаю это. Иисус уходил в пустыню на сорок дней. Я последую за Ним. Выживу ли я — пусть это будет в руках Божьих.
Спаси Вас Господь!
Ваш друг и преданный слуга во Христе, Э. Ф.
P.S. Первую подсказку Вы найдете на корабле святейшего отца».
КНИГА ВТОРАЯ
XXII
Стоимость собора Святого Петра определена очень точно: один евро.
Так, по крайней мере, говорится в отчетах, которые ежегодно публикует Ватикан. Конечно, это лишь символическая цена. С таким же успехом можно написать «сто миллиардов». Но поскольку никому не придет в голову его продавать, вход бесплатный, а содержание требует значительных затрат, то это — бесценный объект культурного наследия.
Кавелли вышел из Ватикана через ворота Святой Анны и повернул направо. На площади Святого Петра выстроилась очередь — не менее тысячи двухсот туристов под палящим солнцем ожидали, когда их пропустят. Хотя проверка безопасности на лестнице собора Святого Петра с помощью металлоискателя и сканера для багажа проводилась довольно поверхностно — настолько, что Кавелли предположил, что это придумано скорее просто для того, чтобы замедлить людской поток и в соборе не было бы толпы, — все же ожидание в очереди занимало не менее часа. Кавелли уже стал задаваться вопросом, действительно ли Пия назначила собор Святого Петра местом встречи. Ведь там не только повсюду толпы людей, но еще и множество охранников. Он вспомнил о той короткой записке, с которой она вернула ему письмо.
В свое оправдание могу только сказать, что я искренне считала, что вы не тот, за кого себя выдаете.
За кого именно она его приняла? Подозревала ли она, что он как-то связан со смертью ее дяди? Возможно ли, что втайне она и сейчас еще так считает? И если да, то почему? Если это так, то она ошиблась относительно него, равно как и в том, что собор является исключительно безопасным местом. Кавелли не пошел к рамке металлодетектора. Вместо того чтобы пройти через площадь, он зашагал вдоль колоннады, дойдя до небольшого деревянного барьера, который служил входом для обслуживающего персонала. Сюда мог попасть лишь тот, кого охранники знали в лицо. Короткий кивок гвардейца, и вот Кавелли уже за заграждением. Вместе с несколькими прошедшими тем же путем служителями он миновал Бронзовые ворота, поднялся по лестнице, ведущей в собор, и пересек притвор. Издалека чуть слышно донесся пушечный выстрел. С 1847 года пушка, находящаяся на холме Джаниколо, стреляет каждый день в двенадцать часов, подавая сигнал, по которому начинают звонить все колокола Рима.
Через мгновение Кавелли уже входил в собор Святого Петра. Он бывал здесь, наверное, уже несколько тысяч раз, но восхищение этим невероятным творением не ослабевало с годами. Напротив, перед ним открывались всё новые удивительные подробности, и чем больше ярких деталей он узнавал, тем более благоговейно воспринимал увиденное. Безусловно, с момента создания и по сей день собор являлся едва ли не самым значимым местом во всем мире. Дух захватывало при мысли о том, сколько великих людей за последние несколько столетий стояли в этих стенах. От Моцарта до Греты Гарбо и Ганди, от Гете до Эйнштейна. Все они побывали здесь. Разве можно где-нибудь на планете найти второе такое место, как это? Кавелли такого места не знал.
У колонн, похожих на штопоры…
Уже не в первый раз он задавался вопросом, появились ли все достижения американской культуры вопреки
