в областной администрации с его мнением стали считаться.
Закончилась война. К тому времени Фогелей осталось трое: отец и две дочери. Элиза и Александр умерли в первый год ссылки. В 1945году Паулю Фогелю представился случай обрести свободу. В Пермь пришло трофейное оборудование для переработки целлюлозы. Авторитет Пауля Фогеля, как талантливого инженера и механика, был очень высок, и все взоры начальства устремились в его сторону. К тому же, вся документация на оборудование была на немецком языке. Тогда Пауль Фогель выдвинул своё условие, что после наладки им оборудования и выпуска первой продукции, он с дочерьми получает документы на право выезда в любую точку Советского Союза. Этим заявлением он заставил понервничать своё начальство. Перебрав все возможные варианты, руководство согласилось только на выезд дочерей, но сразу же, ещё до начала всех работ. Марию и Анну отец отправил во Владимир с письмом для своего дяди, который обосновался во Владимире ещё до Октябрьской революции. Дядя, к слову сказать, тоже был урождённый Фогель, но после начала Первой мировой войны, полицмейстер, семью которого он лечил, записал его в документах, как Фокина Михаила Ивановича. Так, на всякий случай.
Приехав во Владимир, сёстры разыскали старика, вручили ему письмо и рассказали все свои злоключения. Тётя Катя, жена Михаила Ивановича, русская, стала для сестёр второй матерью. Их сыновья погибли на фронте. Обычно спокойная и, даже, можно сказать, безразличная к течению своей жизни, с появлением в их доме Марии и Анны, тётя Катя обрела новый смысл жизни. Но стать наседкой для сестёр, Михаил Иванович своей жене не давал. Уже на третий день, как они приехали, он стал водить их с собой в госпиталь, для помощи раненым, а по вечерам учил их русскому языку, а сам, с их помощью, повторял немецкий, который основательно позабыл.
Как вы уже догадались, тётя Аня и дядя Коля познакомились в госпитале. Вернее, было так. Старшая сестра Мария влюбилась без памяти в Дмитрия Алексеевича. Это было очевидно всем, кроме, почему-то самого Дмитрия Алексеевича и их опекуна Михаила Ивановича, постоянно занятых делами госпиталя. Это было очевидно даже Коле Тихонову, но он не мог поверить, что Дмитрия Алексеевича может заинтересовать какая-то немчура. Раскрыла глаза Дмитрию Алексеевичу тётя Катя, которой Мария доверила свой секрет. Тётя Катя сумела найти нужные слова, чтобы Дмитрий Алексеевич обратил внимание на влюблённую девушку. А чуть позже, и Николай, и младшая Анна заинтересовались друг другом. Он ей понравился, тем, что своей энергией и увлечением всем новым, напоминал ей старшего брата. А она сразила его наповал, когда объяснила ему устройство и принцип работы двигателя внутреннего сгорания и разницу между переменным и постоянным током. Прошло ещё несколько лет, и вот, с письменного благословления Пауля Фогеля, Новый 1952год, встретили две новые семейные пары: Дмитрий и Мария Амосовы, Николай и Анна Тихоновы. Вместе пошли под венец, вместе построили дома, вместе работали, вместе проводили вечера и редкие выходные, но судьбы двух сестёр похожими не стали. Об этом я постараюсь рассказать позже.
Дождались крысу
Из кухни вышла Ольга. В руках она держала бокал пива для тёти Ани. Ну, и улыбалась, как обычно. Хотел бы я вам описать её улыбку. Мне кажется это важно. Только не думайте, что я не пробовал и не старался. Вы просто не могли видеть, а я, чего только не нагородил, пытаясь хоть как-то сложить человеческие слова в понятные, и для меня, и для вас, сочетания. Всё у меня выходят одни, известные каждому читающему человеку, штампы и банальности. А внимательный и вдумчивый читатель и так уже этих штампов и банальностей разглядел в моём рассказе предостаточно. В общем, в описании её улыбки, дорогой читатель, полагаюсь на твоё воображение и жизненный опыт. И как я раньше до этого не додумался?
Ольга поставила бокал перед тётей Аней, та одобрительно кивнула. Ольга обняла и поцеловала в щёку тётю Аню и села рядом.
– А мы, Оля, решили твоего деда помянуть, – сказал Евгений.
– Да, давайте! – решительно поддержал его дядя Коля. Он глянул на супругу и взял стопку. – Царствие ему небесное!
Все выпили. Тётя Аня сделала глоток, поставила бокал и повернулась к Ольге.
– Ты чего же молчала, что у тебя гости сегодня пойдут? – спросила она. – Я бы уж приготовила чего-нибудь.
– А я и сама не знала.
– Женька, так ты что же, без приглашения объявился? – спросил дед, умышленно игнорируя присутствие за столом, в качестве гостя Александра.
– Да, без приглашения. Сюда, в этот дом, меня привело моё сердце, – объяснил Евгений.
Дяде Коле такой ответ понравился, а тёте Ане, кажется, не очень.
– А расскажи-ка нам, Женька: где ты работаешь, чем занимаешься, – предложил тему для разговора дядя Коля.
– По призванию, я, скорее всего, художник и поэт. Ну, а так, я сейчас экспедитором, водку по магазинам развожу, – признался Евгений.
– А чего, хорошая работа, – сказал дядя Коля, с вызовом глядя на тётю Аню.
– Опасная профессия, – сказала тётя Аня, повернувшись к Ольге.
– Не слушай, Женька. Работа связана с натуральным продуктом – это многое значит. Об этом и Карл, и Маркс ещё писали, – решил приободрить Евгения дядя Коля, и пояснил: – Вот у меня, скажем, как было: надо, допустим, Анюте масло, для швейной машинки – принёс с работы, надо ей бензин, почистить там чего-нибудь – пожалуйста.
Дядя Коля осторожно взглянул на тётю Аню. Она согласно кивала головой, но объяснила она это своё согласие так:
– Масло? Помню. Только ты его больше на штанах приносил. А бензин был нужен только для того, чтобы эти пятна отчистить, – припомнила тётя Аня и сделала глоток из бокала.
– Так, где вы, говорите, работали, Николай Иванович? – усмехнувшись, вступил в разговор Александр.
– День на машине, потом два дня под машиной, он работал, – ответила за старика тётя Аня.
– Вот у вас значит какая «медицина с пятнадцати годков». С автомобильным уклоном? Понятно, – ухмылялся Александр.
– Что тебе понятно? – возмутился старик. – Вот спроси её. Аня, скажи ему, кто я.
Все посмотрели на тётю Аню. Тётя Аня сделала глоток пива, вытерла губы салфеткой и определила:
– Лентяй и болтун.
– Я не про это, – нервно пояснил дядя Коля. – В военном билете, что записано? Старшина запаса медицинской службы. Так?
– Да, – согласилась тётя Аня. – В военном билете, что ты лентяй и болтун не записано.
– Всё, Анхен, – обиженный дядя Коля вскочил с дивана, – пошли домой. Дранг, как говорится, нах хаус.
– Ты, Николаша, иди, а я с молодёжью посижу, – спокойно ответила тётя
