с ним будет труднее справиться, что облегчит Карсону работу.
Дю Буа, еще один атакующий лайнмен, подхватывает.
— Мэнни и так скользкий ублюдок. Ты просто хочешь увидеть его намазанным маслом.
Разве не все мы этого хотим?
Я роняю фотоаппарат на ногу.
— Вот дерьмо! — наклоняюсь, чтобы осмотреть камеру, слава богу, мои бедные, пульсирующие от боли, пальцы избавили ее от повреждений.
Никто из парней не замечает.
— Намажь это. — Карсон хватает Дю Буа за промежность, к счастью, уже одетую, и тянет вверх.
— Кроме меня никто и ничего здесь мазать не будет, — объявляет Джеймс, отчего парни бормочут и смущаются.
Нога болит, мышцы ноют, я делаю свою работу, и надеюсь, что все уберутся из моего дома как можно скорее. Только в пять часов вечера я остаюсь одна.
Наконец-то.
И как вишенка на торте дерьмового дня, у меня месячные на неделю раньше, и почти закончились тампоны.
Ворча, натягиваю черные легинсы с огромной футболкой университета Тулейн и направляюсь в аптеку.
К тому времени, как добираюсь, в голове начинает пульсировать, а внутри все скручивает. Положив руку на живот, хватаю корзину и звоню Джеймсу поплакаться.
— Клянусь, — говорю ему, хватая бутылку обезболивающего. — Весь этот день был проклят.
Он хихикает.
— Проклят. Понял? Проклят?
Закатываю глаза, хотя он не видит.
— Очень смешно. Между прочим, по ощущениям кто-то играет в Морской бой в моей матке.
— Бедный медвежонок Чесси. По крайней мере, теперь понятно, почему ты была в плохом настроении.
Румянец заливает мои щеки.
— Да.
Ложь. Ложь. Ложь.
Ведерко мороженого с соленой карамелью проделывает путь в мою корзину.
— Скажи что ты взяла мороженое, — говорит Джеймс.
Я улыбаюсь.
— Просто прихватила.
— Соленая карамель?
— Ты же знаешь.
Нахожу ряд с товарами для женщин и осматриваюсь в поисках необходимого.
— Я собираюсь пойти домой, принять долгую ванну с ведерком мороженого и забыть этот гребаный день. — Забыть о Финне. — А потом зайду на Амазон и куплю чертов годовой запас тампонов, чтобы мне больше не пришлось совершать экстренные пробежки.
Низкий, глубокий смешок раздается позади, и волоски на руках встают дыбом.
— Тебе все равно понадобится мороженое, — указывает знакомый — блин, серьезно? — голос.
Щеки вспыхивают и внутри все переворачивается.
— Кто это? — спрашивает Джеймс в трубке.
Медленно поворачиваюсь на одном каблуке.
— Чума, — говорю я, глядя на улыбающегося Финна Мэннуса.
— От придурка до чумы. — Финн морщит лоб. — Я не уверен, это еще хуже или почти то же самое.
— Кто это? — Джеймс уже почти кричит.
Не свожу глаз с Финна.
— Я тебе перезвоню.
Протестующие вопли Джеймса обрываются, когда нажимаю кнопку отбоя.
— Ты преследуешь меня, Мэннус?
Финна кладет руки на стройные бедра.
— Имея здоровое самомнение, должен восхититься твоим, но нет, лютик. Мой приятель Вудсон живет в нескольких кварталах отсюда. Сегодня вечер покера. Я запасаюсь пивом.
И только тогда замечаю упаковку из двенадцати бутылок, зажатую у него под мышкой.
— И тампонами? — спрашиваю, многозначительно оглядывая проход, в котором мы стоим.
— Не сегодня, — легко отвечает он. — Хотя в колледже мы хранили пачку. Те, что с маркировкой «лайт» идеально подходят затыкать окровавленные носы.
У меня вырывается фырканье.
— Теперь представила. – Почему-то шагаю к нему ближе. Он недавно принял душ, золотисто-каштановые пряди все еще влажные на висках. Интересно, он только что из спортзала или с тренировки?
— Значит, раньше в колледже ты покупал тампоны?
— Не-а, — говорит он с дерзкой улыбкой. — Я просил девчонок, которые ошивались рядом, принести их мне.
— Конечно же, ты так и делал. — Я морщу нос от досады.
— Отдай мне должное, Чесс. Я могу купить их сейчас, если понадобится.
— Хм... — я смотрю на него, стараясь не улыбнуться в ответ. Просто потому, что веселее когда он дразнится.
— Так что ты делаешь в этом проходе сейчас, когда нет потенциальной потребности предотвратить носовое кровотечение?
— Это просто. — Он подходит ближе, теплая стена мышц и чистый запах. — Я услышал твой голос.
Секунду я просто моргаю.
— Ты узнал мой голос?
Пристальный взгляд скользит по моему лицу, будто он пытается понять, почему я так уставилась на него.
— Не хочу показаться... э-э-э… грубым, но ты очень громко разговариваешь по телефону.
— Да, но... ты узнал меня.
Мы недавно знакомы. В голову приходит мысль, что оба раза, когда он подкрадывался ко мне, я его узнала. С другой стороны, его голос отличителен, льется как теплый мед, когда он расслаблен, или гремит, как железо по камню, когда берет командование на себя.
Кончики его ушей слегка розовеют, я могла и не заметить, если бы не смотрела так пристально. Он переминается на месте.
— А что не должен был?
— Нет. Да. — Я качаю головой и смеюсь. — Даже не знаю.
И тут он ухмыляется.
— Ты такая милая, когда волнуешься.
— Я не волнуюсь, — так и есть.
Словно придя к молчаливому соглашению, мы направляемся по проходу к кассе. Какой-то тощий парень, покупающий пакет M&Ms, дважды оглядывается на нас. Кассирша открыто пялится на Финна, но молча пробивает мои покупки. Она промахивается мимо пакета сантиметров на тридцать, когда пытается положить в него мороженое. Решаю ей помочь и сама все складываю, чтобы она могла продолжить глазеть.
На улице он толкает меня локтем. Делает это мягко, едва касаясь, и все же в нем чувствуется сила.
— Итак, мы столкнулись уже дважды, — говорит он.
— Все еще не уверена насчет преследования.
Он слегка наклоняется, и мы оказываемся почти лицом к лицу.
— Я думаю, это судьба говорит, что мы должны потусоваться вместе.
— Потусоваться, да? — По правде говоря, у меня нет желания возвращаться сейчас домой. Хочется задержаться здесь на сыром тротуаре и послушать, какая еще нелепость вылетит из его рта. Но у меня мороженое тает.
— Не знаю зачем. Мы вцепились друг другу в глотки, едва познакомившись.
— Ах, Чесси, мы просто дурачились. — Снова толкает меня в плечо. — Скажи, что тебе не было весело со мной. Давай.
Не могу, и он это знает.
Его улыбка становится мягче.
— Ты мне нравишься.
Я ему нравлюсь. Хочется улыбаться так широко, словно мне двенадцать. Теперь я имею представление, каково
