балбес! — не согласился с остроносым его сосед по лавке и, в знак протеста, энергично замахал руками.
— Сам ты хрен висячий, я же сказал, это она была! — настоящие товарищи и друзья. — Если б то была дочь поварихи, я бы так и сказал: «дочь поварихи», а не дочка Крамера.
— Не обращай внимания, детектив, он у нас дурак. — усач переключился на меня, отвернувшись от остроносого.
— Это я то дурак, я то дурак?! — гневно спросил старик, спрятав трубку. — Идиот ты, Франк!
Кажется, я застану занимательную поножовщину с смертельным исходом.
— Твою мать…
Часть 2 — Товарищ.
— Доброго дня, мисс… мисс?.. — крепчайшей руки женщина молча пропустила меня в дом и, не успел я и зайти внутрь, как она закрыла стальную дверь на несколько замков. Связка ключей спряталась в каком-то из кармашков её платья, чем-то похожего на удлинённую тюремную робу.
В затхлом коридоре, напоминающим подвальное помещение, было очень темно и душно. Небольшой дневной свет исходил только от ближайшей комнаты — кухни, столь неширокой, что нам вдвоём с хозяйкой приходилось с усилием протискиваться к столику у стены.
— Чаю будете?
— Я как-то… — женщина напрягла челюсть и подняла свою мощную голову, прикреплённую к ещё более мощной шее. — с радостью выпью кружечку за ваше здоровье. — На выдохе прошептал я и тяжело сел на протёртый стул.
Сидение было таким миниатюрным, что мне стало интересно, как мы смотримся на такой кухне — два толстяка за мелким столиком, сидящие будто бы в детских стульях, да ещё и с чашками, что умещаются только на их раздутом пальце.
— Вам зелёный или чёрный?
— Зелёный…
— Зелёного нет. — прошлый вопрос был таким хорошим, что я позавидовал умению женщины строить логические цепочки.
— Тогда чёрный. — мне сыпанули горсть пряных листьев в чашку, а после залили всё это добро кипятком. От горячей воды, вверх, к потолку с облупившейся краской, шёл пар. — Как я уже вам говорил — я детектив. Джеймс Браун. — как мне надоело повторять своё имя и мокнуть под дождиком. Я обошёл всех соседей в округе, но старики, будь они трижды неладны, не видели, а то и вовсе не помнили девушки, не говоря уж о том, чтобы сказать, с кем она была и как выглядела. Все дружно сходилось на том, что дочку Крамера не видели примерно неделю, мужиков она не водила, а около их дома околачивались лишь налоговые службы, требующие уплаты за воду и свет.
— Как чай?
— Вкусный, спасибо.
— Может, сахарку?
— Давайте. — радушная хозяйка насыпала горсть сахара. — Пропала подруга вашей дочери — мисс Дженни Крамер. Вы её знаете?
— Да, конечно я знаю Дженни. Она у меня днями сидит — рисует, сказки рассказывает, я её готовить учу… вы умеете готовить?
— Хм… колбасок могу пожарить на сливочном масле. — и умирать от изжоги весь день. — Вы ведь знаете, что Дженни пропала?
— Конечно знаю, бедная девочка. — хозяйка звучно всосала в себя половину чашки. — Я давала показания одному из ваших, у него ещё бляха такая была на груди…
— Я частный детектив, не из полиции. — женщина с интересом окинула меня взглядом. Что-то в её голове поменялось, потому как и смотреть она на меня стало несколько по иному. Более тепло, что ли.
— Значит, вас нанял Крамер? — скорее слёзно упросил. — Совсем всё плохо, да?.. — хозяйка вздохнула и допила остатки кипятка в чашке. Ей пришлось наливать себе по второму кругу. Я же отпил только пару капель, и то обжёг губы. — Мне так сказали в участке — я недавно туда ходила, интересовалась продвижением дела. Улик нет, свидетелей или как их там называют, тоже… — надо бы остановить сей поток словоблудия и побыстрее.
— Я буду очень признателен, если вы ответите на пару вопросов.
— Задавайте! — с энергичностью, свойственной так называемым бой-бабам, сказала дама.
— Когда вы в последний раз видели Дженни? Не говорила ли она что-нибудь странное, может, как-то не так себя вела? Не ходила ли с подозрительными людьми, не жаловалась на слежку? Может, с кем-то поссорилась?
— Я вас умоляю! — женщина натужно засмеялась. — Чтоб Дженни Крамер и с кем-то поссорилась — уму непостижимо. Добрей девочки не было, уж я то знаю — у меня семеро младших сестёр. — сложно вообразить, как такая семёрка могла уместиться на кухне… да вообще, в одном доме. — Видела её восемь дней назад, она заходила утром… кстати, и обещала зайти вечером, помочь мне макароны разгрузить на базе.
— Но вечером она так и не пришла?
— Да, вы правы. Но я не очень то распереживалась. Подумала, что девочка к хахалю своему ушла или в аптеку.
— Аптеку? Дженни болела?
— Да это и не болезнь даже, ей так доктор и сказал. Просто головные боли, и усиливались они к вечеру. — смерть от лопнувшего сосуда во время секса, Дейв в отчаянии скидывает труп с друзьями-нацистами в море, и… и в общем-то хватит мне строить необоснованные версии.
— Значит, она вела себя как обычно и ни с кем подозрительным не встречалась?
— А вы меня ещё про слежку спрашивали, детектив…
— И что там, следили? — я даже немного приподнялся со стула, до того хотел услышать ответ.
— Следил за ней один парень… крепкий. Мне показалось, он на неё глаз положил. Я тогда вышла и сказала ему, что если он её хоть пальцем тронет, то я ему всё, что понижешь пояса, в фарш перемну! — когда такая сильная женщина угрожает, надо или дать дёру или внимательно оглядываться по сторонам.
— Можете описать парня? Он следил за ней долго или только один раз? Когда это было?
— Один раз всего, за пару дней до её пропажи. Крепкий… в плечах широкий. Ростом не вышел. Одежда, как у моряка, лицо всё проветренное, шрам есть, через бровь проходит… больше ничего не помню.
— Может, у него была татуировка?
— А кто ж его знает, может и была. — повариха игриво подмигнула. — Знаете, он перед мной не раздевался. — легкое кокетство с детективом, простительно.
— Можно поговорить с вашей дочерью?
— Только вечером, сейчас она в гимназии. Я на эту шарашку три года деньги откладывала.
— Хорошо, я зайду вечером…
Часть 3 — любовник.
— Доброго дня, я частный детектив. Меня зовут Джеймс Браун. — короткий, стеснительный стук врезал по двери с номером «53». Преграда в квартиру состояла из железных полос с деревянными, уже давно сырыми вставками. — Мне нужно поговорить с вашим сыном, он дома? — никто мне не ответил, но я, каков мудрец, уже знал, что молчащая сволочь пряталась именно в доме. С раскрытого на улицу окна
