преследователя Фёрн. — Не знаю, как тебя по имени. Но иди-ка ты отсюда, пока цел. Иначе я за себя не ручаюсь…
Вот он, острый взгляд, который пробирал до дрожи в ногах. Это точно он! Тот самый пиромант, который когда-то меня соблазнил и похитил моё сердце.
— Я всё расскажу твоей маме, Ари, будь уверена. Ты сама всё разрушила.
Не слушать его, просто не слушать. Не хочу воспринимать его слова всерьёз!
— Ты в порядке? — спросил меня Фёрн, мой Фёрн, вот только он этого ещё не знает. Или же не помнит? Но почему так, почему я помню о нашей прошлой встрече, а он нет?
— Д-да, спасибо, — тихонько ответила я.
— Идём, — он схватил меня за руку и поволок куда-то в сторону, в узенький переулок между бакалеей и высокой каменной оградой, — поговорим.
Надежда всколыхнулось в моей груди с новой силой. Неужели он помнит меня, неужели я не одна такая? Неужели…
А оказалось, он как был, так и оставался похотливым засранцем. Потому что стоило нам уединиться — он тотчас распустил руки и буквально вжал меня в стену с неистовой силой.
— Это же ты та девушка из окна напротив, — зашептал он страстным голосом мне прямо на ушко, прежде чем осыпать жаркими поцелуями моё лицо. — Ты специально раздевалась предо мной, соблазняла, не так ли?
— М-м-м? — моё изумление его не остановило, а наоборот, раззадорило. Возбуждение его чувствовалось отчётливо, особенно, когда он прижался ко мне ширинкой, умело раздвинув мои ноги.
Накрыв ладонью мою грудь, он с удовольствием заключил, что я не одела лифчик. Провел пальцами.
— Я живу на втором этаже и моё окно выходит в сторону вашего дома. Я видел тебя много раз и ты меня тоже… — зачастил Фёрн.
Я подняла руки и обхватила его шею, не выдержав этой сладкой пытки, потянулась губами к его губам и недовольно застонала, когда он сжал вершину моей груди почти до боли.
— Как жаль, что Вальд скоро меня хватится, — выдохнул он мне прямо в губы. — Но это ничего. Приходи сегодня ночью сюда же, я проведу тебя к себе через задний вход, продолжим начатое, м-м-м?
— Хорошо…
Едва он получил моё согласие, то нехотя отстранился и упёрся руками в стену, закрыл глаза, пытаясь совладать с собственным возбуждением.
— Иди первая, я позже выйду.
— Но Фёрн? — не удержалась я и всё-таки задала уточняющий вопрос: — Неужели ты ничего не помнишь? А как же пироманты?
— Не знаю, о чём ты.
Уж лучше бы он меня ударил наотмашь, было бы не так больно! Неужели я действительно всё придумала? Неужели оно мне приснилось? Но как… как я могла создать у себя в голове настолько детальный, реалистичный мир? Как?
— Учти, ты обещала, — напомнил мне любовник, едва я вышла на свет из темноты переулка. — Услуга за услугу, я тебя спас.
— Я помню, — поморщилась и ответила, не оборачиваясь. Как же было неприятно осознавать, что я могла ошибаться, настолько сильно ошибаться на счёт собственной памяти, которая будто играла со мной в игры!
Глава 8. Ларри
Одно хорошо во всей этой ситуации, я жила недалеко и с лёгкостью вернулась назад. Но, к сожалению, едва я вошла, то с удивлением обнаружила ботинки вездесущего Ларри. Да неужели... Пришёл наябедничать?.. Вот урод!
Я ошарашено взирала на его обувь, слушая матушкины причитания:
— Прости меня, дорогой, она явно не в себе. Понимаю, ты шокирован её поведением, и не могу тебя винить. Но пожалуйста, дай ей ещё один шанс? Эта увлечённость новеньким рабочим быстро улетучится и останется лишь любовь между вами. Вы же так долго знаете друг друга, а?
— Нет, вы меня не уговорите. Подобное оскорбление я стерпеть не смогу, — нервно ответил ей Ларри. — Да. Мы с ней переспали. Да! Чёрт возьми! Я думал, что несу за это ответственность! Что должен взять её в жёны и мои родители тоже этого ждут. Мы ведь соседи. Но она, она! Она предлагает себя какому-то рабочему из лавки Вальда! Тискается с ним на пороге магазина прямо у меня на глазах!
Первое моё желание было — убежать, неизвестно куда, лишь бы подальше. Второе — вряд ли я осилю большие расстояния. Поэтому поступила немного иначе. Намеренно громко разулась и прошла по коридору мимо гостиной, не обращая ни на кого внимания. Краем зрения, к сожалению, подметила, что и отец сидел там же, но молчал, опустив взгляд. Из нашей семьи я любила его больше всех. Он никогда не повышал на меня голос, а, наоборот, заступался, был добрым и чутким. Уж если и он меня осудит — я не стерплю, точно сбегу.
Замерла в коридоре и решила выяснить наверняка, что он думает в этой связи:
— Папа?
— Да дочь, — спокойно отозвался он. От звучащей в его голосе грусти мне стало вдруг не по себе. — Будешь пить чай?
— Давай, — охотно согласился он.
Мама наверняка онемела от такой наглости. Ну, это не мои проблемы. Не знаю, что сподвигло меня на подобное пренебрежительное поведение — ощущение нереальности или же несносный характер, о котором я и не подозревала ранее, не знаю. Но факт оставался фактом. Мама меня жутко расстраивала и поэтому я намеренно проигнорировала её присутствие. А ещё её предательство и сюсюканье с этим Ларри — жутко бесило. Неужели собственная дочь ей нужна только ради того, чтобы породнить наши семьи? А обо мне она не подумала? Или это такая материнская любовь?
Едва я зашла, то первым делом поставила чайник на горячую печку, взяла кочергу, открыла лючок и подкинула полешко в топку.
— Садись, я налью, — обрадовал меня папуля. — Устала поди?
— Да, есть такое…
Плотно закрыв за собой дверь, которая в обычное время всегда была настежь, потому что кухонька — крайне маленькое помещение — папа позволил себе немного ругани.
— Нудный, скользкий болван, — фыркнул он, — а ещё вдобавок стукач. Как хорошо, что ты ему отказала. И хорошо, что позвала меня пить чай. Я еле удержал язык за зубами.
— Спасибо, папа!
— Тише ты, не кричи, не хочу мать расстраивать, а то она совсем изнервничалась, пока ты спала беспробудным сном несколько суток. Мы дежурили у твоей
