на лице, как начинающийся день за окном. Мне в первый раз приходит в голову, что именно поэтому он решил вернуться в гостиницу, а не звонить. Он хотел узнать, не мог бы он встретиться со мной в более благоприятных обстоятельствах. — Так или иначе, я верну вам свою визитку. Вдруг вы вздумаете мне позвонить когда-нибудь.
Господи, но как же он мне нравится! Такой привлекательный. На мгновение моя решимость поколебалась.
— Возможно, я…
Но он роется в кармане в поисках визитки и выкладывает на стол прямоугольный предмет, размером не больше калькулятора.
Я с подозрением спрашиваю:
— Что это?
— Это? Всего лишь магнитофон.
— Я вижу, что это такое. Но зачем?
Карл Харт безразлично пожимает плечами.
— Да ничего особенного. Иногда я кое-что записываю. Вам это кажется странным?
Я даже сообразить не в состоянии, чем мне это кажется. Но я вдруг снова начинаю сомневаться.
— Я подумала и решила, что мне не нужна ваша визитка.
— Почему? Что случилось?
Скорее всего, абсолютно ничего. Он смотрит на меня, как на сумасшедшую, и я не могу его за это винить. И все равно, с какой бы целью он им ни пользовался, магнитофон опять делает меня подозрительной.
— Я просто пойду, ладно? Спасибо, что спасли мою репутацию.
— Уверен, она стоила того, чтобы ее спасать. Послушайте… — Он сделал шаг вперед. — Даже если вы не существуете, у вас должно быть имя. Что может случиться плохого, если вы мне его назовете? Никаких магнитофонов, обещаю.
Ничего не случится плохого? Этот парень явно не слишком тщательно контролирует мои эмоции.
— Ничего плохого? Но зачем?..
— Не знаю. Давайте выясним. Как вас зовут?
— Меня… Грейс.
— Грейс? — Карл Харт видит мое колебание, затем замечает, что я обратила на это внимание, и улыбается: — И вы в этом уверены?
— Абсолютно.
— Грейс, а дальше?
— Просто Грейс. Вы же знаете нас, девочек по вызову. Обычно простого имени нам достаточно.
— Будет вам. Вы знаете, что я так о вас не думаю. Обещаю, больше никаких шуток на ваш счет.
— Господи, Карл… А это ваше настоящее имя? Вы очень настойчивы, не находите?
— А вы — очень любопытная женщина. Вы об этом знаете, Грейс?
Мгновение я выдерживаю его слишком идеальную улыбку. Затем протягиваю руку, надеюсь, элегантно.
— До свидания. Еще раз спасибо.
— Всегда рад помочь. До свидания, Грейс.
Я иду к двери и замечаю, что он не делает ни малейшего движения, чтобы последовать за мной. Я закрываю за собой дверь и умудряюсь дойти до самого лифта, даже ни разу не оглянувшись. Только нажав кнопку вызова, я рискую быстро взглянуть назад. Увы. Дверь в номер 1912, как и все остальные двери на девятнадцатом этаже, в этот ранний час плотно закрыта. Карл Харт, частный детектив, похоже, вернулся к тому делу, ради раскрытия которого был нанят. И бросил мое, раз и навсегда.
В целом я испытываю от всего происшедшего куда меньше удовлетворения, чем должна была бы. Ловлю себя на том, что сожалею, что не назвала своего имени. Но тут же прихожу в себя и вспоминаю беднягу Дерека. Лежит он, беспомощный, в одинокой больничной постели… Так неудачно закончившееся приключение позади и только приезд жены впереди.
Учтите, я вовсе ничего не должна Дереку, кроме своего постоянного благоразумия. Но мне кажется, что хотя бы думать о нем я обязана, причем только о нем. А не спрашивать себя, не зря ли я так резво отказалась от еще одного приключения в «Арлингтоне», в номере, расположенном как раз напротив того люкса, где Дерек захворал.
Лифт доставляет меня в вестибюль, где я прохожу мимо бара, в котором мы с Дереком выпивали сто лет назад. Затем я выхожу на солнечный свет, сверкающий по другую сторону вращающихся дверей в гостиницу. В царство, где я вольна думать о чем захочу и испытывать те сожаления, какие предпочту. Теперь, когда опасность действительно осталась позади.
Глава восьмая
Когда Марта возвестила, что собирается перевезти к Джерри кой-какие вещи, я почему-то сразу сообразил, что на сей раз дело пакетом с термобигудями не ограничится. Или второй зубной щеткой, которая скромно пристроится в ванной комнате рядом со щеткой Джерри. Или свежим плакатом с изображением рок-группы, наклеенном на стене в ванной, подобно флагу, знаменующему временное пребывание очередной пассии. Ведь Марта не имеет ничего общего с предыдущими девушками Джерри, так что можно было догадаться, что ее понятие «кой-какие вещи» разительно отличается от других.
Так и вышло. После этого объявления она каждый раз, приезжая с ночевкой, обязательно привозит с собой коробку, которая добавляется к шеренге таких же, выстроившихся вдоль стены в холле, подобно грузовому составу, ожидающему разгрузки.
Она-таки их разгружает в те вечера, когда остается ночевать. И их содержимое, надо признаться, просто потрясающее. Коробки эти прибывают в квартиру Джерри по одной, но если вы суммируете то, что теперь складируется в его доме, у вас получится список, равный перечню находок нескольких пропавших цивилизаций. Фарфор, серебро, стекло, кухонные принадлежности расставляются по буфетам и полкам. Вместе со сковородой для омлета и несколькими смесителями, а также кофеваркой, при виде которой Джерри немедленно потянулся за своим вентолином, поскольку из его аллергенов самый жестокий — кофе.
Там, где раньше была гостевая комната. Марта установила галогеновую лампу, зубоврачебное кресло, свой личный компьютер и ящики с досье. Там, где раньше была гостиная, она тоже все портит, отодвигая диван (мой диван!), чтобы освободить место для большой восточной вазы с засушенными цветами. Это заставило Джерри снова шмыгать носом, не дав ему времени оправится после встречи с кофеваркой.
В спальне, вопреки предсказаниям Мела насчет тяжелых бархатных гардин, Марта повесила жалюзи и кружевные занавески. Ее власть распространилась даже на ванную комнату, где она повесила на душе нечто под названием «люфа» и поставила «резиновое растение» на подоконник. Короче, трудно себе представить, что осталось в ее квартире, кроме основных предметов мебели, которые, весьма вероятно, тоже скоро появятся здесь.
Никак не могу понять, почему Джерри не беспокоится всерьез. Разве что он просто в шоке, поэтому и лежит в своей обычной позе на кровати, говорит по телефону и гуляет по телевизионным каналам. Марта находится в конце холла, довольно близко от него, и вполне может слышать, что он говорит. Она складывает освободившиеся коробки. Как будто не предполагает, что они снова могут ей понадобиться, после того как послужили ей, перевезли всю ее жизнь сюда и навязали ее мне и Джерри.
Хотя, если послушать, что Джерри говорит, вернее, бормочет, то ситуация
