глупого влюблённого психа, так что Эосфор промолчал.
Но Харрис ничего не сказала. Пока санитары обрабатывали ему укус, довольно-таки глубокий, и накладывали повязку, она молчала. На последнем витке бинта девушка даже отвлеклась – у неё в кармане загудел телефон, чудом уцелевший после падения, и она странно улыбнулась в экран, когда прочитала сообщение. Потом доктор лишь погладила его по здоровому плечу и сразу же покинула палату вместе с санитарами – Лукас ещё несколько минут растерянно смотрел на дверь, не понимая, что всё это значит. Неужели, Хлоя настолько разозлилась, всё же увидев его порезы на горле? Она больше в него не верила, он её разочаровал? Или, может, у неё что-то случилось? И сильно ли она пострадала при падении, он ведь даже не успел этого понять?..
Получить ответы на все эти вопросы пока было неоткуда.
Обед ознаменовался очередным приёмом лекарств. Только уже тех, что назначила Хлоя – Эосфору и правда было легче после них. Голова почти не кружилась, и боль в плече чуть притупилась. Его потянуло в сон – впервые за долгое время он просто захотел спать. Без уколов снотворного или нескольких часов бездумного разглядывания потолка. Может, дело было в том, что он наконец-то испытал что-то помимо стыда, боли и ненависти. Всё это никуда ещё не делось, но сквозь боль физическую и душевную он получил первую каплю радости за несколько лет. До сих пор ему вспоминались тонкие струны и маленькие лады, звуки, которые сейчас казались ещё ярче, чем в воспоминаниях из юности. Они ему, кажется, даже снились.
А ещё – он почувствовал себя нужным. Бросаясь на настоящего психа, закрывая собой доктора, Лукас ощутил себя обычным человеком, желающим и способным кому-то помочь. Пусть плечо нещадно щипало от того, чем его обработали и помазали, это того стоило…
– Самаэль! Самаэль! – услышал он сквозь пелену сна. С трудом разлепив веки, Эосфор увидел перед собой доктора. Встревоженную, серьёзную – совершенно не такую, какая ему снилась. Он поморгал, рывком сел – даже прежде, чем полностью проснулся.
– Что… доктор?.. – он скользнул взглядом по девушке, пытаясь понять, что произошло. Та, выпрямилась, придвигая стул ближе к изголовью постели. – Доктор?..
– Карен ушла из больницы, – быстрым шёпотом сообщила ему Харрис. Лукас ещё раз моргнул, пытаясь осознать этот факт. Девушка снова дёрнула замочек на уже знакомом чёрном чехле, доставая гитару. – Её сместили. Полиции стало известно о её махинациях с финансированием, и её сместили.
– То есть…
– Да. Здесь будет новый главврач. И я знаю, кто, – Хлоя быстро усмехнулась, закусила губу, протягивая Эосфору укулеле. – Держи, я же обещала, – она поправила волосы, откидывая их с глаз, и продолжила оборванную фразу: – Доктор Рэйчел Гарднер. Я проходила у неё практику, ещё когда училась в институте. Честнее неё я женщины не знаю. Что бы ни делала твоя семья, с ней это не получится, – видя, что Лукас хочет что-то возразить, Хлоя прибавила: – и к тому же, её муж – Джонатан Уайт. Тот самый, из «L.A. Times». Заткнуть их моментально у твоего отца точно не получится, и к тому же, ему будет выгоднее, если Джонатан будет на его стороне, ведь скоро выборы… – Хлоя выдохнула, коротко улыбаясь. – Что-то должно измениться.
До Эосфора медленно стал доходить смысл сказанного. На губах у него родилась улыбка – одновременно робкая, благодарная, недоверчивая – но он ничего не успел сказать. Да и Харрис тоже – она ведь наверняка имела что-то против его порезов на шее, верно? А ему было нужно узнать, как она чувствует себя после падения, цела ли, и…
Кто-то толкнул дверь в палату, и она распахнулась – Лукас рассеянно перевёл взгляд на вошедших, думая, что это вернулась та санитарка, что приносила еду и таблетки. И онемел. Улыбка медленно выцвела. Хлоя, заметив его состояние, обернулась – и тоже потеряла дар речи. Только услышала, как её пациент с трудом выдавил:
– Аманда?..
На пороге стоял Годфри Эосфор собственной персоной. А рядом с ним – темнокожая девушка, одетая в серое платье и с бритой почти наголо головой.
Видимо, та самая Аманда.
Глава 3
Твои мечты могут стать реальностью
Ничего, кроме имени сестры, Лукас больше не смог выговорить. Хлоя, собравшись, чуть отстранилась от своего пациента и кашлянула, привлекая внимание Годфри, будто бы не замечающего её.
– Добрый день, сэр, – заговорила она, чувствуя себя так, словно прикрывает Эосфора своим телом от невидимой угрозы. Вероятно, так оно и было – он до сих пор молчал, лишь едва заметно дрожали губы.
Его отец чуть прищурился, окидывая её оценивающим взглядом. Харрис выдержала его с достоинством – ей часто приходилось терпеть подобное. Если бы это её настолько задевало, она бы не попала бы в горячую точку – может, даже и институт бы не закончила. Так что её было довольно сложно смутить. Но Лукас об этом не знал – девушка кожей ощутила на себе его виноватый взгляд и почувствовала, как он внутренне сжимается, обнимая укулеле.
– Прошу прощения, доктор, – голубоглазый мужчина изобразил вежливую улыбку. В его голосе Хлоя отчётливо различила старательно скрываемое снисхождение. – Вы ведь доктор, верно? – это слово из его уст звучало как-то не так, как его произносил Эосфор-младший. Он был полон уважения, осмелился назвать её по имени лишь один раз – Годфри же, обращаясь к ней «доктор», будто бы ставил между ними грань. И не такую, какая была между ними с Лукасом – нет, он словно пытался как-то её этим унизить. Приравнять к прислуге.
Ничего. Главное – не подавать виду, что это её задевает. Она глубоко и неслышно вздохнула.
– Хлоя Харрис. Лечащий врач вашего…
– Сына, – закончил за неё Годфри. Снова чуть прищурился. Подул подлый сквознячок угрозы. Аманда за его плечом выпрямилась, грозно взглянула на Лукаса. Эосфор-старший же отреагировал более спокойно: – Вы знали?..
– Вас бы не пустили в палату, если бы вы не были близким родственником, – спокойно ответила Хлоя, пожимая плечами. Собственно, даже близкого родственника не пустили бы в палату, если бы Эосфор действительно имел такой внушительный список психических заболеваний. Теперь она понимала, о чём говорил ей Лукас вчера вечером – от его отца буквально веяло уверенностью и властностью. Он подавлял одним своим присутствием. Любая ошибка или дерзость в его сторону – и, казалось, он может уничтожить обидчика. Стоящая по левую руку от него девушка была скорее похожа не на дочь, а на цепную собаку. По первому же сигналу от хозяина такие
