Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
— Я сам с ним поговорю.
Грязнов сказал:
— Получилось два списка: по мэрии и по прокуратуре. Там не встречаются одни и те же фамилии?
— Ни одного совпадения.
— Значит, или — или.
— То есть ты хочешь сказать, убийство прокурора могло быть черной меткой для вице-мэра? — спросил Александр Борисович.
— Да, это что-то из области фантастики. Он самодостаточная фигура, для того чтобы преступники подвергали себя излишнему риску. Понимали же, какой бум начнется.
— Так ведь не начался, — сказала Романова.
— Вот именно, — согласился с ней Яковлев. — Да они могли и не сознавать всей заметности своего преступления. Живут в другом измерении, как на другой планете.
— Остается вариант, что оба убийства готовились самостоятельно и произошло случайное совпадение. — Почесав затылок, Турецкий обратился к самому себе как к человеку, принявшему странное решение: — Тогда чего ради мы объединяем их в одно производство?
Курбатов решил поддержать начальника:
— Вы же сами, Александр Борисович, сказали о случайных совпадениях. А их тут два: убиты отец и сын; оба убийства — дело рук одного киллера. Теоретически такое совпадение очень даже возможно. Не так уж много в Зеленодольске киллеров, чтобы для каждого заказа искать разных.
— Есть еще третий вариант, — робко вставила Перова. — Павел Игнатьевич стал проводить собственное расследование обстоятельств гибели сына и подошел слишком близко к разгадке.
Все уважительно посмотрели на молодую следовательницу, и только принципиальная манера Турецкого не хвалить прилюдно подчиненных удержала его от добрых слов. Вместо этого он сказал:
— Получается, вчерашняя ваша работа пошла насмарку.
— Ничего страшного. Во-первых, работа небольшая, — парировала Перова. — Во-вторых, возможно, и те данные пригодятся в дальнейшем.
Такой ответ тоже понравился Александру Борисовичу.
— Как вы думаете, стоит ли нам сейчас встречаться с Лагманом, который в последний день был вместе с Поливановым в ресторане? — обратился ко всем присутствующим Яковлев.
— Мне кажется, пока нужды в этом нет, — сказал Грязнов. — Его показания достаточно подробны, все очень наглядно. А вот с сотрудниками «Старой мельницы» поговорить нужно. Меня даже удивило, что сразу не брали их показаний. Они как местные жители могли что-то заметить. Причем тянуть с этим не нужно. Со временем многое забывается.
— Сейчас я позвоню Селихову, и потом решим, как действовать дальше.
Турецкий договорился с прокурором, что в час дня заедет к нему.
— Виктор Николаевич, кому переданы два последних дела, которые вел Поливанов?
— Одно Касаткину — про грабителя наград, другое — про «черных следопытов» — Позолотину.
— Попросите этих следователей показать мне эти дела. И еще я хочу посмотреть дело про фальшивомонетчиков, которое отобрали у Юрия Павловича.
— Оно прекращено производством.
— Слышал. Ну так возьмите из архива и пусть лежит у Касаткина. Я к нему зайду.
— Он часто бывает в Москве, я надеялся, и сегодня приедет. Ан нет, придется подскочить к нему. Но это, может, и к лучшему, — сказал Александр Борисович и неожиданно спросил: — Володя, у тебя деньги есть?
— Сколько вам нужно?
— Да не мне — тебе. Высадим мы тебя у «Старой мельницы», а на обратном пути заберем.
— На обед хватит, — бодро заверил Яковлев.
— Только не ешь ложками черную икру, — посоветовал Вячеслав Иванович.
Турецкий подвел итоги совещания:
— В первую очередь нужно будет проверить двоих предпринимателей: кого мэр вычеркнул и кого вписал. Потом займемся двоими другими. Это относится к Поливанову-старшему. Что касается сына, то нужно последить за освободившимся наркоторговцем, и внимательно просмотреть дела, которыми он в последнее время занимался.
Володя спросил:
— Разве мы не на моей машине поедем?
— Нет, сегодня — на казенной. И вообще, как будем добираться в Зеленодольск, где нам придется дневать и ночевать, еще не раз обсудим. Если с первого дня начали следить, значит, там все повязаны. Галочка, ты как свой человек в прокуратуре тоже поедешь с нами…
Глава 9 В европейской глуши
Григорий Балясников был разбужен в своей люксембургской квартире телефонным звонком из Зеленодольска. Услышав невнятный спросонья голос, Ростислав Ладошкин сказал:
— Извини, совсем из головы вылетело, что у вас на два часа меньше.
— Сейчас даже по вашим меркам рано. Чего надо? — вместо приветствия буркнул Григорий.
— Знакомлю с ситуацией. А ситуация такая, что из-за этого договора дирекция подала на твоего Охапкина в суд.
— Погоди, погоди. — Балясников мигом перешел из сонного состояние в бодрое. — Во-первых, он такой же мой, как и твой. Во-вторых, на каком основании они к нему цепляются?
— Якобы он скреплен недействительной печатью, которая была украдена из приемной. Поэтому заводские называют договор фиктивным.
— Слава, что печать украдена, это я и без тебя прекрасно знаю. Я не пойму другого — как они подали в суд. Ведь иск подается по месту жительства ответчика. А Охапкин прописан у черта на куличках, где-то в Сибири.
— В Хабаровском крае. Туда и подали.
— Хорошенькое дело. Что-то я не врублюсь.
— Вот я и объясняю. Здесь тебе лучше не появляться.
— То есть?
Ростислав начал терять терпение от бестолковости собеседника:
— Если Охапкина объявят в розыск, то рано или поздно поймают. Тем более что особых оснований прятаться у него нет. Тогда на первом же допросе он сдаст тебя с потрохами.
— Его еще найти надо.
— Рано или поздно найдут. Костя — человек простой и считает, что «во глубине сибирских руд», он неуловим. А это не так.
— Получается, вам тоже валить надо.
— Нам-то с какой сырости? — усмехнулся Ладошкин. — Мы люди маленькие, лаптем щи хлебаем. Пакетами акций не владеем, договоров не подписываем.
Некоторое время они поговорили в таком духе, после чего Григорий сказал, что пора закругляться — ему жалко денег собеседника.
Он давно почувствовал, что с его союзниками каши не сваришь, те ведут двойную игру. Прямых доказательств двурушничества у него не было, но интуиция в таких делах редко подводила Балясникова. Хотя Анатолий и Ростислав по-житейски хитры, особенным умом не блещут, действуют весьма примитивно. Весь расчет у них сделан не на тактику, а на силу. Если бы эти костоломы уговаривали его приехать, опытный Григорий с места не тронулся бы. Но когда Балясникова предостерегают, значит, нужно там появиться. Иначе он останется у разбитого корыта, а пирог поделят без него. Да и чего другого можно ожидать от этих мазуриков! Слишком уж они осторожны, полагаются больше на свою «крышу», чем на самих себя. Он-то хоть и живет в основном в Люксембурге, то есть находится в вынужденной эмиграции, а все равно больше них рискует. Как ни крути, у него контрольный пакет акций зеленодольского металлургического, он от имени завода заключил с Охапкиным договор о выполнении работ по обслуживанию и ремонту средств наружного наблюдения и систем сигнализации. Во всех случаях отмываются его деньги. Если что — все замкнется на нем. А у Интерпола, как известно, длинные руки. Эти же придурки, его партнеры, надеются отсидеться в тени, как поется в известной песне, «под крышей дома своего».
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
