стали интересны одиночные домики, стоявшие далеко и одиноко в выжженной степи. Я лишь угрюмо качнул головой и включил сериал. Жена, вмешиваясь в сюжет серий, вела с балкона свой репортаж, о том, как низко летел и приземлился самолет, о том, как местные отдыхающие стучат в дверь хозяев для покупки вина для проведения незабываемого вечера. Почти за каждое сообщение я пил булькающую жидкость, постепенно отдаляющую меня от проблем человечества.
Вскоре я почувствовал, что теряю нить содержания серий и на рекламе вырубил телик.
Сутки № 10
Проснулся я от громкого и продолжительного лая. Было уже светло, но так как будильник еще не звонил, то времени было до пяти утра. Голова особо не болела, как обещал мурманчанин-старший, но общее состояние было мутным. Собака не унималась и лаяла она как-то резко и гулко. Я повернулся на другой бок и забылся. Вскоре зазвонивший было будильник вырвал меня из сновидений, но я быстро его успокоил. При этом смахнул очки с тумбочки на пол.
Ближе к шести поднялась жена и, видя мою опухшую морду, сама пошла готовить завтрак. Чуть позже я спустился и принес кофе. Жена приготовила тушеный кабачок с помидорами, залив все это яйцами с перцем. Огурец служил подгарнировкой. Сегодня ели без хлеба.
На пляже уже загорала хохлушка Наташа с дочкой. Море дышало мерно с частотой 0,2 Герца. Дул легкий ветерок. Небо было абсолютно чистым. На морском горизонте виднелся огромный корабль, назначение которого я не возьмусь определить. Мы искупались и стали запекаться.
Приблизительно через полчаса прибыли два товарища из Калуги. Пузатый сердцеед посматривал на Наташу. Та не подавала вида. Калуга надел маску и пошел изведывать дно. Спустя еще полчаса природа взяла свое, и между мужским и женским полом завязался непринужденный (хотя может и по принуждению) разговор. Кстати, Наташа очень быстро позвала дочь купаться в море. Калуга уныло смотрел им вслед.
Вдруг низко над пляжем в сторону Керчи пролетел вертолет. «Так, корабли, вертолеты – опять, наверно какая-нибудь натовская провокация» – подумывал я, держа в руке пластиковый стакан светлого.
Как по часам в половине десятого притопали пивные барышни и расположились на этот раз уже в пяти метрах от нас. Сегодня почти не ржали, но к их языкам можно было приладить небольшую электростанцию. Тут же вдоль берега очень низко над водой, словно что-то высматривая, пролетел еще один вертолет. Малышня была в восторге. Взрослые снимали стальную стрекозу на телефоны. Мы с женой гадали сканворды.
После очередного заплыва я нашел в воде у берега кусок алюминиевой проволоки, точно как в детстве, когда нужно было просто выйти из дома, чтобы подобрать кусок цветмета.
Вертолеты кружили еще пару раз. «Как минимум, учения» – подумал я и очень сильно захотел в туалет. Обдристав местную синюю биокабинку за 20 рублей, сходил подмыться в море.
– Эта жижа у тебя с чачи! – прокомментировала жена.
Я не стал ее разубеждать и закивал в сторону дома.
При выходе с пляжа у трассы мы наткнулись на двух курящих мужчин родом близко к экватору в разрезанных на полоски белых юбках-шортах. У них была настолько черная кожа, что мне захотелось ее потрогать.
– Привет, морковки! – с акцентом выговорил один.
Я так понял, он намекал на цвет нашего загара. Не желая вызвать международный конфликт с неизвестной мне страной, я улыбнулся и приветственно поднял руку (вдруг они только говорят по-русски, а обратно не понимают).
– Домой собрались? – спросил второй.
– Да, – уже вступил я.
– Ну, хорошо, вечером увидимся, – сказал первый, и темные фигуры почему-то рассмеялись.
Сегодня в недостроенном доме по нашему маршруту работала бригада, дребезжа перфораторами. Жена сварила суп из пакета. На второе – гречку с консервой из мяса кур. Я настрогал салат. После обеда мы почитали свои книжки, немного подремали, съели по персику, посмотрели ужасающие новости (у нас лет тридцать все новости – только ужасающие) о наводнениях, пожарах и болезнях и отправились в центр за шашлыками.
Сначала мы сфотографировались на фоне уже увядающих роз и небольшой инсталляции в виде «Я сердечко Крым». Пока жена выбирала себе в косметическом бутике увлажняющее масло, я почувствовал себя неважно, хотя и пытался стоять в тени. «Вот – думал я, – наверно, заразился дельта-штаммом коронавируса, который втрое опаснее. А уж если я обычный вирус перенес чуть не сдохнув, то… Надо же, меня похоронят в Крыму!..» От этих мыслей становилось еще хуже. Потом мы купили пару пучков лаванды на заказ тете Лене. В продуктовом взяли сосисок, яиц, воды и лепешку.
– Слушай, ты хочешь шашлыков или пойдем в столовку? – спросила вдруг жена.
– Но ведь мы хотели сходить к Армену!
– Ну а ты чего хочешь?
Все же понятно, просто жена расхотела шашлык и делает так, чтобы я стал виновником несостоявшейся реализации планов.
– Я за столовку, – виновато отозвался я.
Жена обрадовалась, что не надо переться дальше по солнцу с сумками, и мы повернули назад. Супов сегодня не брали. Я взял фаршированный перец, а жена котлету по-киевски. На гарнир у обоих пюре и пара кусочков хлеба. Я еще взял каркаде. Жена сказала, что попьет воды из бутылки, но в итоге поделила со мной вкусный прохладный напиток. Под конец трапезы меня что-то совсем замутило, и мы поспешили домой.
В номере я тут же показал унитазу свой нетвердый стул.
– Нет, это все-таки у тебя из-за жары и сгоревшей кожи, – подвела итог жена, – нечего было на пляже плавки подгибать, вон вся поясница сгорела!
То, что она сгорела, я и так чувствовал. Но почему это все отражается на кишечнике – не понимал.
Весь вечер я пил чай, уткнувшись в телевизор. Жена читала, переписывалась с родственниками в контакте и думала о чем-то своем.
Сутки № 11
Заработал будильник. Я выключил его и услышал знакомый лай. «Эта зараза будет теперь так каждое утро гавкать?» – спросил я себя и выглянул на балкон. Посреди скошенной для финала Евро лужайки стояло черное существо с кривыми лапами и длинными ушами. В этом все сходство с таксой и заканчивалось. Псина была раза в полтора выше только что названной породы. Я, в общем-то, в породах не разбираюсь, да и в целом собак не люблю. Я могу давать названия. Этот пес удостоился «недоброго черного утра». Он поднимал голову вверх и гулко гавкал на облака. Только потом, прислушавшись, я смог различить далекий ответный лай с окраин села.
Несмотря на утренний лай, настроение
