От них пахло алкоголем и некоторые курили прямо в вагоне. Все вышли на одной станции, где уже было и так не протолкнуться.
— Почему такое столпотворение? — полюбопытствовал Дмитрий, пытаясь удержать руку девушки и выбраться на улицу. — Может, уже расскажешь?
— Фестиваль песни, — было так шумно что София почти кричала. — Много итальянских певцов, но главное, это выступление Led Zeppelin. Слышал о такой группе?
— Да. Немного. А как же мы туда попадём?
— У меня есть билеты, — София похлопала ладонью по холщовой сумке, которая висела у неё на плече.
Они наконец вышли из метро на площадь и сразу поняли, что даже с билетами пройти на велодром Вигорелли, на котором планировался концерт, будет непросто. Полиция пыталась организовать проход к нескольким воротам, но у неё это плохо получалось. С большим трудом только через час они попали вовнутрь.
Зрители кричали и что-то бросали на сцену, не давая выступать итальянским музыкантам: молодежь требовала выхода британской группы. Всё это мало походило на фестиваль песни. А когда освистали звезду итальянской эстрады Джанни Моранди, расстроенная София сказала, что надо уходить.
— Что они творят? — в изумлении крикнула она в ухо Дмитрию, показывая на обезумевших фанатов. — Они пришли не за музыкой. Это не люди, это бешеные животные. Бежим отсюда пока нас не затоптали.
Выйти из велодрома было ещё сложнее, чем зайти. Народ всё прибывал и им приходилось проталкиваться через толпу двигающуюся к сцене. В этот момент на сцене появились те, кого ждали больше всего. После первых аккордов песни «Stairway to Heaven» поднялся такой грохот и визг, что казалось, трибуны сейчас рухнут. Но самое страшное творилось внизу у сцены: часть зрителей попыталась выскочить на сцену к своим кумирам, и полиция, чтобы их остановить, распылила слезоточивый газ…
То, что началось на велодроме после этого, Дима с Софией не увидели. Им удалось выскочить на улицу. Почти бегом они помчались по улице. Навстречу всё ещё шли желающие попасть на концерт или хотя бы послушать его снаружи.
Улица упиралась в железнодорожную станцию, на которой стоял пассажирский поезд. Не разбирая куда он идёт, ребята заскочили в последний вагон и в эту же минуту он двинулся дальше. София что-то узнала у пассажиров, подтолкнула Дмитрия к свободному сиденью и спросила:
— На нём мы можем доехать до Вероны. Ну это там, где Ромео и Джульетта. Поедем? Или выходим?
— А далеко ехать? — Дмитрий замялся. Денег у него было совсем мало. — Что с билетами?
— Билеты надо было брать на вокзале. Сейчас уже поздно, — по горящим глазам Софии было видно, что это неожиданное приключение ей нравится. — Будем надеяться, что контролеров не будет. Ехать всего час.
— Тогда вперёд, — поддержал Дима её порыв.
По дороге они молчали. Возбуждение после побега с концерта прошло и каждый задумался о своём. Дмитрий смотрел в окно. Вдалеке начинались горы. Из-за солнца, собирающегося спрятаться за них на ночь, они казались бордовыми. На равнине перед ними аккуратными рядами протянулись фруктовые сады. Где-то яблони, где-то виноград, где-то сливы. Всё было возделано с любовью и старанием. Иногда среди садов появлялся жилой оазис: домик с красной черепичной крышей, окруженный остроконечными тополями. Кое-где появлялась пыльная дорога с такими же тополями вдоль обочины.
Дмитрию пришло в голову, что, наверное, он смог бы заниматься таким хозяйством. Лишь бы рядом была любимая женщина. Он взглянул на Софию. Она тоже смотрела в окно и о чём-то думала.
Ещё утром она решила, что к мужу больше не вернётся. Написала записку и оставила её на столе. София хотела собрать вещи и перевезти их к маме, которая жила неподалёку, но потом подумала, что мама сильно расстроится, будет её ругать, вспоминая старый договор, который когда-то её отец заключил со своим другом.
«Глупо потратить жизнь на выполнение чужих обещаний. Всё, что скажет мама, я знаю. Выслушаю это потом, — решила она, — а сейчас надо самой разобраться с тем, что со мной происходит…»
В юности ей хотелось узнать, как люди понимают, что влюблены. «Например, когда человек простудился, он может засунуть под мышку градусник, посмотреть на него и через несколько минут сразу же определить, что болен. А где взять градусник для измерения любви?»
Ответ она нашла в тот вечер, когда они гуляли по крыше Миланского собора. Там София почувствовала: такой градусник есть у каждого человека. Он внутри. И когда он показывает, что ты влюблён, ошибиться невозможно. Только что теперь делать с этой любовью, она не знала. Поэтому и молилась тогда в храме, выпрашивая прощения и совета у Святой Марии:
«Здравствуй, Мария, преисполненная милости; Господь с тобой: Благословлена ты среди женщин и благословлен плод утробы твоей, Иисус. Святая Мария, мать Бога, молись за нас, грешников, сейчас и в час нашей смерти. Аминь…»
Им повезло: контролёры так и не появились, и они благополучно добрались до Вероны. От привокзальной площади расходились в стороны несколько узеньких улочек.
— Здесь в Вероне где-то есть гробница Джульетты, — вспомнила София. — Пойдём её искать? — с энтузиазмом предложила она.
— Вообще-то историю про этих влюбленных Шекспир выдумал. Так что эта страшная гробница, скорее всего, ненастоящая. Пойдем просто гулять по городу? — Дмитрий с интересом смотрел вокруг. — Здесь гораздо симпатичнее, чем в Милане.
— Верону американцы бомбили меньше, чем Милан. Поэтому здесь и симпатичнее, — расстроено ответила девушка. — В Ромео и Джульетту ты не веришь. В любовь, наверное, тоже?
Дмитрий не знал, что ответить. Он ещё в поезде понял, что в жизни Софии что-то изменилось. И чувствовал: его ответ очень важен для неё. Говорить что-то банальное ему не хотелось. Он не любил громких фраз. Ответить шуткой было бы глупо: девушка могла обидеться.
— Верю, — быстро произнёс Дмитрий и сильно потянул девушку за руку к себе. — Что, если ты будешь стоять на дороге, то тебя задавит машина, — Дима не обманул: огромный красный автобус промчался по тому месту, где только что стояла София. — Они у вас будто соревнуются в скорости, — добавил он и прижал Софию к себе. — Ты же сама чувствуешь, что с нами происходит. Зачем какие-то слова?
Вытянувшиеся по двум сторонам улицы двух-трёхэтажные домики, покрашенные во всевозможные оттенки жёлтого цвета, выглядели как игрушечные. Верхние этажи ещё были подсвечены солнцем, а внизу была прохлада и тень. Ближе к центру всё чаще стали встречаться дворцы, католические храмы и остатки древней крепости. На главной площади они обошли вокруг хорошо сохранившегося древнеримского амфитеатра. Дима попытался представить, что когда-то здесь проходили гладиаторские бои, но ничего не получилось: перед глазами
