стабилизировать. Похоже, у вас поврежден нерв в результате предыдущих травм. У вас немеет тыльная сторона руки?
— Иногда, — с неохотой призналась Куинн, хотя и скрыла то, что не может поднимать что-нибудь тяжелее шляпы.
— Завтра у меня плотный график, поэтому я проведу операцию сегодня. — Хирург кивнула медсестре, и та тут же куда-то заторопилась.
— Подождите! Что? Сегодня? Это невозможно! — Куинн охватила паника. Она посмотрела на Мику в поисках поддержки.
— Куинн, тебе нужна операция, — тихо, но твердо сказал он.
— Доктор Фабрицио лечит наших прославленных спортсменов, — сказал врач приемного отделения. — Лучшего специалиста вы не найдете.
Куинн почувствовала себя как в детстве, когда взрослые принимали за нее решения, не слушая ее доводов.
— Я не могу оплатить операцию. Вы смотрели мою страховку?
— Пока тебе делали рентген, я все уладил, — отмел ее аргумент Мика.
Теперь Куинн стало ясно, почему хирург-ортопед примчалась на всех парах. Сдерживая слезы и ощущая свою полную беспомощность, Куинн молча кивнула.
* * *
Мика в жизни не наблюдал более жуткой процедуры, чем когда Куинн вправляли плечо. Она не кричала и не плакала, но невольно издала возглас, который будет звучать в его ушах вечно. Точно так же в его сознании будет вечно биться мысль, что какой-то негодяй, когда ей было всего девять, в гневе дернул ее за руку так, что она страдает по сей день. Его охватывал бессильный гнев, но он был вынужден отодвинуть его в сторону, чтобы помочь Куинн, цеплявшейся за его ладонь, перенести боль.
Когда она отпустила его, он схватил салфетку и вытер пот с ее лба. По ее щекам текли слезы, ее опять трясло.
— Ну вот, все закончилось, — попытался он успокоить ее.
— Нет, не закончилось, — возразила она.
Она злится на него за то, что он уговорил ее на операцию, подумал Мика. Она не хотела ее делать. Да и кто бы захотел? Теперь же ему нужно позаботиться о том, чтобы ей обеспечили наилучший уход. Что же это за учитель, который мог так поступить с девочкой?
— Ему предъявили обвинение? — мрачно спросил он.
— Кому? Велосипедисту? — удивилась Куинн. — Это был несчастный случай.
— Тому, кто изуродовал твое плечо.
— Нет. То тоже был несчастный случай. — Куинн в изнеможении закрыла глаза. — К тому же я переехала в другую семью.
Пришла медсестра с капельницей и лотком с инструментами.
— Нужно подготовить ее к операции и закончить оформление документов.
Мика кивнул, но не двинулся с места. Он никогда не видел Куинн такой опустошенной. Из нее словно вытекла вся энергия.
— Кому еще, кроме Иден, мне позвонить? — Позор, что он сам этого не знает, отругал себя Мика.
— В хостел на Виа-Патрис, — ответила она. — Они взбесятся, если койка будет числиться за мной, а я там жить не буду. Скажи, чтобы убрали мои вещи на склад. Я заберу их, как только смогу.
— Синьор Гулд! — помахала ему пачкой документов медсестра у регистратуры.
Мика сделал несколько шагов, задвинул за собой штору и пошел к стойке.
Глава 6
Медсестра сообщила Мике, что с операцией произошла задержка, так как нужно было собрать бригаду и подготовить операционную. Она заверила его в том, что Куинн приняла легкое седативное средство и сейчас спокойно отдыхает.
Мика сделал несколько звонков, ответил на электронные письма, а потом стал расхаживать по палате, которую выделили Куинн на послеоперационный период. Палата скорее напоминала номер в пятизвездочной гостинице. Кровать с деревянными изголовьем и изножьем была застлана желтым постельным бельем и накрыта ярким покрывалом. За панелями красного дерева скрывалось медицинское оборудование, окно во всю ширину стены закрывали зеленые шторы.
Мика не стал раздвигать их.
Еще в палате было два кресла, маленький столик с двумя стульями и кухонька с чайником, микроволновкой и холодильником. Мика приготовил себе кофе. Ему казалось, что те четыре часа, что прошли с момента, когда Куинн заявилась к нему домой, он прожил целую жизнь. Он продолжал задаваться вопросом, зачем он позволил ей уйти. Если бы он задержал ее хотя бы на несколько секунд, ничего бы не случилось.
«Это была проверка, и ты ее провалил».
Эти слова впивались в него, как колючки. Ему хотелось забыть их. Мика не был знатоком в области отношений, но знал, что в их с Куинн отношениях что-то не так. Нельзя подставлять близкого тебе человека. А все из-за того, что он терпеть не может неудачи любого рода. Для него любая неудача — позор. Но только его склонность к перфекционизму — это результат долгих тренировок, а не искренняя потребность быть безупречным. Вот если бы Куинн сказала, в чем заключается проверка, он бы точно прошел ее.
Возможно.
«У нас и отношений-то с тобой не было. Я предполагала, что рано или поздно они закончатся, и догадывалась, что, когда они закончатся, ты безжалостно оборвешь все связи».
Мика не рассчитывал, что их связь протянется так долго. Предполагалось, что их первая близость станет последней. Для нее та близость была первой, и это шокировало его, когда он понял. Им тогда двигало страстное желание, он ни о чем не задумывался, входя в нее. А потом был сражен наповал.
«Почему я?» — ошарашенно спросил он.
«Я знаю, что ты никогда не причинишь мне вреда».
«Я только что это сделал». — Его переполняла нежность.
«Все не так страшно». — Она поцеловала его в шею.
После того раза Мика был с ней очень осторожен и всячески старался доставить ей наслаждение. Ее оргазм превратился для него в наркотик. Их «только один раз» повторился еще трижды, прежде
