работать руками. И зеленых девиц только юноши на уме, да гульки! А мне работница нужна, понимаешь? Мне некогда будет бегать и искать ее — где она там пропадает.
— Она не такая, — серьезно ответил Фрол. — Я готов за нее поручиться.
— Знаешь, Фрол, последние годы твое слово мало значит. Опустился, по улицам шастаешь. Говорят, что и чужих кошельков не гнушаешься…
— А ты поменьше слушай, что там говорят, и цел останешься, — Фрол поднес к его крючковатому носу свой огромный кулак, усеянный веснушками. Марион попятился, упираясь в стену.
— Да будет тебе, не кипятись, возьму я твою Миранду. На испытательный срок. Не справится — пускай пеняет на себя. Выгоню, и жалования не увидит.
— Я согласна! — встряла в разговор, который, казалось, зашел в тупик. Фрол все еще сверлил тяжелым взглядом коротышку повара, но затем подобрел и улыбнулся.
— Вот и отлично! Я на днях зайду, проверю, как устроилась моя подопечная. И не обижает ли кто, — веско добавил он и развернулся ко мне. — Оставляю тебя в надежных руках Мариона и надеюсь, что не зря нахваливал твое трудолюбие и мудрость. Будь осторожна, особенно с посетителями этого заведения. Они так просты, как могут казаться.
Фрол стиснул меня в объятиях и ушел. А я подняла глаза на своего работодателя: очень надеюсь, что нам удастся сработаться.
Марион поманил меня пальцем за собой на кухню. Там он представил меня другим:
— Это девчонка — новый подсобник. На ней вся грязная работа: чистка картофеля, овощей, промывка круп, просеивание муки и прочее. И мытью посуды после готовки.
На меня никто не обратил внимания, кроме одной женщины, что чуть склонила голову в знак приветствия.
— Ты очень грязная, плохо пахнешь, волосы всколочены. Немедленно ступай наверх, там найдешь бабулю Асон — она выдаст сменную одежду и покажет где вымыться. Коротко обрежь ногти, собери волосы в тугой хвост и спускайся обратно. Сразу и начнем проверять — что умеешь и чего не знаешь, — протарахтел Марион и тут же забыл обо мне. — Соус, идиоты! Никто не помешал соус, пока я отходил! Теперь придется переделывать, чтоб вас бездна проглотила!
Я поспешила убраться, прокручивая имя бабули в голове, чтобы не забыть: Асон, Асон, Асон…
От кухни справа располагалась узенькая лестница, что вела на второй этаж. Где-то за стенами шумела жизнь, а здесь было тихо и спокойно. Я поднялась по лестнице и увидела дремлющую бабулю в кресле. Должно быть, это и есть Асон. Жаль будить старушку, но боюсь, что Марион съест меня живьем, если не спущусь в скором времени обратно.
— Бабуля Асон, просыпайтесь, — я тронула ее за плечо и она тут же вскинула голову, будто и не спала вовсе.
— Чего тебе, деточка? — немного сердито спросила она, смешно поводя жиденькими белыми бровками.
— Господин Марион послал меня к вам за новой одеждой.
— Какой он тебе господин, — тут же рассмеялась бабуля. И мне очень понравился ее смех: молодой, звонкий, очень заразительный. И улыбка преобразила старушку до неузнаваемости. Теперь я понимаю, почему ее называют ласково — бабуля. Иначе и язык не повернется назвать.
— Марион мой внук, милая. И он такой же простой горожанин, как и ты. Хоть и пытается иногда из себя строить серьезную птицу, но мы-то знаем, что это не так, — заговорщицки сказала она мне и повела вдоль закрытых комнат по коридору второго этажа. — В этих комнатах живет обслуга гостиницы. Все, кто трудятся на кухне, в зале для приема гостей, кто убирает в номерах, и работает в конюшне. Комнаты маленькие, но зато у каждого своя. Это ли ни счастье в конце рабочего дня — отдохнуть в тишине, насладиться одиночеством. А если станет совсем скучно — ты всегда можешь поболтать со мной.
Старушка открыла последнюю дверь слева и сказала:
— Это будет твоя комната. Порядок наводишь сама, парней сюда не водишь — с этим у нас строго, — она пригрозила мне пальчиком и тут же продолжила добродушно, — постельное и чистую холстину обтираться я тебе выдам. Раз в две недели — стираешь в душевой. Сейчас покажу, где это. Заодно и освежишься. Только захвачу платье для тебя.
Старушка отперла ключом шкаф, который стоял в самом конце коридора и начала там копаться.
— Вот, это сгодиться, — она протянула мне цветастое платье из простой ткани, а еще — белье, плотные полотняные чулки и удобные туфли без каблука и пятки. — У нас все в таких ходят, — продемонстрировала бабуля свою ногу в схожей обуви, — очень удобные и ноги не устают. Шьет их местный умелец, а мы скупаем недорого, как раз для работников гостиницы.
— Спасибо, — я приняла из ее рук новые вещи и радостно вздохнула. Наконец-то смогу вымыться!
— Идем вниз, вход в душевую с улицы. Там сейчас никого не будет — все заняты. Так что не торопись, отведи душу, — и бабуля Асон мне подмигнула. До чего замечательная она! И хоть поначалу хмурилась, ну а кому понравилось, что его сон прерывают, сейчас же — много улыбалась, шутила и подбадривала. В отличие от своего внука она мне очень понравилась.
Когда я тщательно вымылась, просохла и связала волосы в тугой узел на макушке, почувствовала, что вот он, решающий момент. Я готова к новой жизни, работе и у меня обязательно все получится.
Встала на пороге кухни, ожидая, когда Марион обратит на меня внимание. Он крутился между несколькими котелками, успевая помешивать, пробовать и добавлять ингредиенты везде и сразу.
— Вам чего, девушка? — не узнал он меня, развернувшись.
— Это же я, Миранда. Ваша новая помощница. Готова приступать к работе.
— Вода творит чудеса, — буркнул повар. — Жаль тебя расстраивать, но ты здесь надолго не задержишься, — внезапно объявил он.
— Почему? — и что же я сделала опять не так. Он ведь даже не видел меня в работе?
— Слишком красивая, — тяжело вздохнул Марион. — Уведут под венец, как пить дать. Ни одна симпатичная девица у нас надолго не задерживается.
— Я задержусь, обещаю, — щеки пылали от смущения, но я твердо решила остаться и работать. — С чего мне начать?
— Ну, может, ты и не безнадежная, — протянул повар, — бери вон тот мешок, мне нужно с десяток луковиц и столько же моркови.
Глава 10
Лерой
День подходил к концу, а я валился с ног: обошел с десяток заведений, где могла остановиться на ночлег Миранда и нигде ее не нашел. Злость брала неимоверная! Сначала возился с этой пигалицей, катал на себе. Теперь как брошенный пес — ищу хозяйку. А ей и
