мучили меня, и словно невидимые сильные руки тянулись к горлу. – Миш, проснись, что с тобой? Ты в порядке? – донёсся до меня знакомый и приятный голос, а чьи-то руки аккуратно потрясывали меня из стороны в сторону.
– А? Что?! – наконец очнулся я, вгляделся в темноту и понял, что рядом со мной Оля. – Миш, ты кричал во сне. Наверно, кошмар приснился? Мне как-то неловко было подойти сначала к тебе, но все остальные крепко спят, а мне, вот, что-то не спится.
– Спасибо, Оль, что разбудила. Мне и правда снилась какая-то ерунда, – ответил я девушке, пытаясь разглядеть ее в кромешной темноте. Но, к сожалению, увидел только силуэт, вырисовывавшийся на лунном свете. Я почувствовал, что Оля улыбнулась, и я ответил ей тем же, как будто она могла увидеть моё лицо. Мы сидели, молча, и я почти молился, чтобы она не ушла от меня сейчас. Но я никак не мог найти в своём сонном мозгу ни одной мысли, как удержать ее возле себя. – А тебе почему не спится? Наверное, я разбудил? – глупо спросил я в надежде завязать диалог. – Нет…, ты здесь ни при чём, так, мысли всякие сначала были в голове, а потом сильно захотелось пить. Вот, встала, сходила за водой и услышала шум в комнате. Оказалось, что это ты. – Жаль…, что не я – причина твоей бессонницы, – вдруг вырвалось у меня. Наверное, Оля смутилась или удивилась моим словам, но пока она ничего не ответила, я стал отшучиваться, что, мол, «это я так неудачно пошутил, извини, забылся, иногда мелю языком без разбора». – Ничего страшного, не извиняйся, – снова улыбнулась Оля и, пожелав мне спокойной ночи, отправилась отдыхать. Через некоторое время и я провалился в сон.
21. 06. 1972 г.
Утро сегодня выдалось довольно солнечным, и когда я открыл глаза, за окном уже вовсю пели птицы. Часть наших отрядовцев проснулась, остальные, как и я, еще валялись под одеялами. Лена подошла ко мне с довольным видом и сообщила, что завтрак уже готов. Я улыбнулся и поблагодарил ее за заботу. Интересно, поначалу Лена мне казалась такой абсолютной эгоисткой, зацикленной только на себе и на своей внешности. Сейчас же она бывает довольно внимательной, по крайней мере, по отношению ко мне. Ну, если, конечно, всё это она делает искренне. Хотя, с другой стороны, зачем ей притворяться и играть симпатию ко мне? Я, уставив глаза в потолок, вдруг вспомнил о том ночном разговоре с Олей и невольно улыбнулся. «Эх, Оля, Оля…, что же делать? Запутался я, конечно, в конец», – крутилось в моей голове. Нет, я понимаю, что испытываю определенные чувства к Оле, чувства, которые сильнее того, что есть к Ленке. Лена для меня больше друг, несмотря на ее безупречную внешность. Я ей очень благодарен за заботу и ее отношение, поэтому и не хочу обидеть своим отказом. При этом я вижу, что Оля влюблена в Павла, и вряд ли мои ухаживания за ней перебьют эти чувства к Пашке. Если бы я был уверен в обратном, то не раздумывал бы ни минуты. Нет, я не боюсь остаться один, просто не хочу сделать больно Ленке. Пусть хотя бы ей будут приятны наши отношения. Я поднялся с постели, привёл себя в порядок и вышел в кухню, где за столом сидели Лена, Пашка с Олей, Сухаревы, Иван и Марина. Я сел на свободное место, между Леной и Мариной. – О, наш разборчивый встал, – начал Димка, – смотри, Иван, – сел рядом с Маринкой, – вдруг уведет! Ухаживает за Леночкой, она ему завтраки готовит, а по ночам с Олей воркует. Я поднял глаза на Сухарева, злобно хихикающего и жующего одновременно, и предупредил, чтобы «лучше он прикрыл сейчас свой рот, пока зубы целы». – Не понял, что это за ночные свидания? Ты что, за дурака меня держишь?! – набросился Пашка на Олю. Та испуганно посмотрела сначала на него, потом на меня и опустила глаза. – Оля здесь абсолютно ни при чём, – начал я свое объяснение, – мне кошмар приснился, а она услышала и подошла ко мне, чтобы разбудить. Пашка не переставал зло смотреть на меня. Сухарев продолжал мерзко хихикать.
– Что же Леночка тебя не удосужилась разбудить, ведь вы должны чувствовать друг друга буквально на расстоянии? – поддержал Сухарева Попов Денис.
– Мне кажется, что ты, Денис, слегка лезешь не в свое дело! – почти бешено кинул я. – Так пошли, выйдем, поговорим, может? Димка, ты с нами? – провоцировал Попов. – Да, и Пашку сейчас еще прихватим с собой, – снова захихикал Сухарев.
– Конечно, что же втроем-то не переговорить с одним? Один на один слабовато, да, Денис? – Ребят, прекратите, пожалуйста! Ну, что вы делите друг с другом? Миша встречается с Леной, Паша со мной, и это всех устраивает. У вас вообще свои интересы, связанные с посторонними девушками, – встав из-за стола, уговаривала нас Оля. – Да, если бы наш «Дон Жуан» не принялся с Леной шуры-муры крутить, я бы тоже не прочь был за ней приударить, да и Денис бы не отказался, а теперь вот приходится искать себе симпатии на стороне, – рычал бешеный Сухарев.
– Лена – не вещь какая-нибудь, она ответила согласием на мои ухаживания.
– Да, что твоя Лена ответила? Она несколько дней бегала то к тебе, то ко мне. Виляла хвостом из стороны в сторону. Когда я поставил ее перед выбором, сказав, что не потерплю такого отношения к себе, она к тебе и переметнулась. Решила воспользоваться запасным аэродромом, безотказным и слюнявым. А теперь ты еще и к Оленьке похаживаешь? Не много ли одному-то?! – шипел Павел. Я машинально соскочил со стула и бросился на него. В следующий момент я уже держал его за грудки, больно сжимая пальцы. Ветров тут же озлобленно отмахнулся от меня, и я еле удержался на ногах. В секунду Ленка подлетела ко мне и схватила за шею.
– Миша, Мишенька, не надо! – рыдала она.
– Лена, отойди! – прикрикнул я.
– Миш, не надо! – повторила она и начала истерику. Я, как поражённый молнией, сразу пришёл в себя и принялся ее успокаивать.
– Ленка, да, перестань. Ты чего? – приговаривал я, вытирая ей слёзы. Она была для меня в тот момент маленькой несмышленой сестрёнкой, которую хотелось пожалеть. Пашка брезгливо взглянул на нас, подошёл к стулу, нервно стащил с него куртку и вышел на улицу. – Как трогательно! В очередной раз спрятался за свою куклу, – подвякнул Попов. Но я уже почти ничего не слышал в тот момент, кроме Ленкиных всхлипываний. Оля тоже стояла в стороне и
