— Я с удовольствием сменю тему, — сказала Марина не без иронии. — Например, можно поговорить о ЧП, которое, заметьте, случилось вне территории больницы, но к которому больница имеет прямое отношение.
Сели в грузовой лифт и поехали вниз. Федор Сергеевич привычным движением достал из кармана халата «психоручку», держа ее наготове.
— Вы о том, что санитары у нас — садисты и насильники? — спокойно откликнулся он. — Да, попадаются всякие. Того психопата, любителя полакомиться ушами, о подвигах которого вы, судя по вопросу, уже наслышаны, я в свое время перевел в «трудотерапию» из отделения геронтопсихиатрии. А там, было дело, он по вечерам уводил пожилых женщин в процедурную, доставал из штанов свое мужское хозяйство и заставлял делать себе генитальный массаж. А до геронтопсихиатрии он работал в простой психиатрии, где откусил нос одному пациенту — тот случайно задел его шваброй, когда мыл пол в коридоре. Мало того, что травма серьезная, так у несчастного состояние обострилось — появился бред, связанный с мотивами из повести Гоголя «Нос»… Теперь-то, после вчерашнего, этого санитара придется уволить… к сожалению. И зря вы на меня так смотрите… Мариночка… вы попробуйте найти других! Нормальный персонал бежит табунами — от такой зарплаты и такой работы. Был у нас еще случай… санитар из паталого-анатомического отделения изуродовал труп пожарным топориком — ему показалось, что умерший на него не так посмотрел… вот его пришлось уволить сразу… хотя, он все равно потом к нам же и попал — в качестве пациента…
Марина не следила за дорогой. Интерьеры этого заведения давили — и на психику, и на тело, — хотелось сжаться, стать маленькой, незаметной.
— …А я, знаете ли, даже рад, что младший медперсонал уходит, — говорил главврач. — Когда не останется ни одного санитара, ни одной нянечки, — они там зашевелятся, — он ткнул пальцем вверх. — Вот поднимут зарплату нянечкам, тогда придется и врачам больше платить. Не может же санитар получать больше зав. отделением?.. Но, я подозреваю, все эти подробности вам не слишком интересны. Вы ведь за другим сюда пришли… не так ли?
— К кому мы идем, Федор Сергеевич? — быстро спросила Марина.
— Вы ждете чего-то необычного?
— Ну, мне намекали…
— Уверяю вас, с клинической точки зрения — случай заурядный.
— Ничего себе, «заурядный»…
— Заурядный, заурядный. Паранойяльный синдром. Интерпретативный бред, он же бред толкования — великолепно систематизированный, тесно связанный по фабуле с содержанием сверхценного бреда. Политематический, с галлюцинозом…Видите ли, пациент вообразил, что гимназия, в которой он учительствовал, — это частица Рая, вокруг которой кружат демоны и ведьмы. Он взял на себя труд защищать свою территорию, убивая нечисть, и освобождать души детей, сожранные тварями. А сейчас он уверен, что проиграл битву и попал в Ад…
— Подождите, подождите, — перебила Марина психиатра. — Не далее, как вчера, я слышала что-то подобное от одного человека — про кусочек Рая, про ангелов… он взял в заложники свою семью, и его застрелили. Это что, действительно так обычно — убивать во имя Рая… или, там, Ада?
Собеседник некоторое время шагал молча, кивая каким-то своим мыслям. Наконец соизволил ответить:
— Ну да, ну да… убивать. Вы правы, это не вполне обычно… Религиозный бред, мой друг, встречается настолько часто, что церковь… все основные концессии… я думаю, давно должны ощущать тревогу. Что касается нашего частного случая, то диагноз серьезно отягощен. Пациент подвержен сумеречным состояниям — с аффектом страха и злобы. Вдобавок ко всему — у него гомицидомания, то есть болезненное влечение к убийству. Вот такой нюанс.
— А что же дети? Я слышала, он кружок вел…
— Не кружок, а психологические тренинги. Якобы тренинги. Всестороннее, понимаешь, развитие личности. Советы ученикам давал, как жить надо… проповедник… юродивый с окровавленной пилой в портфеле… собственно, мы пришли.
Главврач остановился возле двери с табличкой: «НАБЛЮДАТЕЛЬНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ» и позвонил в звонок.
На стене рядом хорошо была видна процарапанная надпись, которую тщетно пытались заштукатурить и закрасить:
«Оставь надежду всяк сюда входящий».
Жутковатого вида медсестра поливала цветочки в горшках; была она крутоплечая, широкая, под метр девяносто. Морда увесистая, как кирпич. За сестринским постом расположились два «шкафчика» в милицейской форме — эти азартно резались в нарды. (Любопытно, какого формата здесь санитары, мельком усмехнулась Марина.) Милиционеры, покосившись на главврача, нехотя встали.
— Лидуся, как обстановочка? — бросил тот на ходу.
— Пятый что-то беспокойный, — повернулась медсестра.
— Пятый? Это ваш, — сказал доктор Марине. — Где Валентина Степановна?
— На конференции, — сказала медсестра.
— Ладно, сами справимся. Вася и Кузя?
— В комнате отдыха.
— Кликни, пожалуйста…
Очень странно пахло; Марина непроизвольно поморщилась. Федор Сергеевич это заметил:
— Галоперидол. Специфический запах.
— Слишком уж специфический.
Они двигались по коридору — вдоль ряда дверей. Большинство дверей было обито железом. Если в обычных отделениях разворачивали всего лишь две-три так называемые наблюдательные палаты, то здесь, собственно, других и не было. Запертые в них душевнобольные не имели свободы даже в границах отделения.
— Я думала, у вас тут крики, вопли, — сказала Марина. — А у вас тишина.
— Конечно, тишина. Какой персонал будет это всё так терпеть…
Сзади нарастало мощное топанье — гостей догоняли два подозрительных субъекта (небритые, в несвежих халатах). Санитары, надо полагать. Вася и Кузя.
— Вон там изолятор, — показал Федор Сергеевич в торец коридора. — А это — палаты. В основном, двух или трехместные, но ваш персонаж, разумеется, в одиночке. Вот здесь…
Он подождал, пока санитары встанут рядом, потянулся к двери трехгранным ключом… и вдруг застыл.
Дверь ощутимо содрогнулась.
— ДА-А-А!!! Я ЗДЕСЬ!!! — пришел изнутри вопль, мало похожий на человеческий. — ЗДЕСЬ СМЕРТЬ! ОТКРОЙ И СДОХНИ!
Слышались гулкие металлические удары.
— Я — СМЕРТЬ! ОГНЯ ДАЙТЕ! УМЕРЕТЬ ДАЙТЕ, НЕНАВИЖУ ВАС, СВИНЕЙ!
— Судном по стене лупит, — озабочено переговаривались санитары.
— Какая сволочь судно оставила?
— Лишь бы опять «парашу» не опрокинул.
— Что, и «парашу» не вынесли?!
— НЕ-НА-ВИ-ЖУ-У-У-У!!!
Федор Сергеевич отступил назад, открыл дверь напротив и сделал приглашающий жест:
— Мариночка, подождите пока здесь. Пожалуйста. Это ненадолго…
— У-У-У!!!
Она послушно вошла. Дверь за нею закрылась. Она рванулась назад в испуге… открыто, слава Богу! Запирать ее не собирались… пока не собирались, усмехнулась она.
