возбуждением, превратились в два кусочка льда. Они наполнились презрением и разочарованием… С одной стороны моё либидо возликовало от причинённой ей боли, а сердце будто бы завыло. Черт! Я не могу смотреть на неё после того, что сделал сейчас, это слишком для меня. Но так нужно… Моя ненависть к самому себе сильнее, чем мои чувства, поэтому:
— Эй, если ты такая ранимая, то я не понимаю, что ты здесь все еще делаешь. Дверь там, зайчонок, — она излучала чистую, неподдельную ненависть всем своим существом.
Узнаю теперешнюю Даниэлу.
Мою щеку обжигает удар. М-м-м, а он у неё поставлен неплохо.
— Поцелуи с тобой всегда были вынужденным действием, Раймонд. В отличие от этого, — я уже представил, как на моем лице заиграли желваки, а ладони сжались в кулаки.
Даниэла вырвалась из моих рук и ушла куда-то в толпу.
Сначала я не понимал, что она задумала, но потом буквально озверел. Она подошла к первому свободному парню, коим оказался Джаред, твою мать, и начала целовать его.
Одной рукой она обхватила его шею, а другой взяла руку Джареда и положила себе на задницу. Блять.
Я быстрым шагом направился к ним. Подойдя, со злостью оторвал Даниэлу от друга, с которым позже стоило серьезно поговорить, что не обойдётся без синяков, и закинул девушку на плечо, предварительно оттянув это ее дурацкое короткое платье вниз.
— Раймонд… — начал было Джаред, но я посмотрел на него настолько выразительно, что он сразу заткнулся.
— До завтра, Джаред. Передай Алии, что Даниэла ушла со мной, — быстро сказал я и направился к выходу, с одной заразой на плече.
Она хотела сделать мне больно? Поздравляю, Даниэла, ты сделала это.
— Ты что издеваешься!? Отпусти меня немедленно! Иначе я расцарапаю тебе все лицо, урод! — вопила эта фурия.
— Когда протрезвеешь, тогда и отпущу, истеричка.
— Это я-то истеричка, Раймонд? Ни я чуть не накинулась на друга из-за девушки, которую ненавижу. Так что, здесь только одна истеричка, и это явно не я! — вот… стерва.
Если бы она не была настолько пьяна и не кидалась на моих друзей, я бы нахрен оставил ее в этом клубе. Сказал бы то же самое, тем самым оттолкнув и причиняя боль, и пошёл бы к Лоле, чтобы забыться. Но нет, я ведь чертов джентльмен и не могу оставить даму в беде.
Не могу оставить ее.
Я шёл через толпу, не обращая внимание на упреки Даниэлы, висящей у меня на плече, и множество любопытных взглядов, которые меня раздражали.
Сердце бешено стучало от переизбытка чувств и алкоголя в крови.
— Ахренеть, вот это задница! Парень не хочешь поделиться этой аппетитной попкой с нами? — сказал какой-то пьяный мудак, когда я уже подходил к выходу.
Он, твою мать, привёл меня в ярость. Я и не заметил, как развернулся к этому придурку и врезал кулаком в челюсть. От силы удара он упал на пол и завыл, люди, стоящие вокруг, стали оглядываться на это шоу, но мне было плевать.
Поудобнее перехватив Даниэлу, которая, что странно, молчала, я вышел из клуба.
Так и донес ее до женского общежития, но когда она поняла, где мы находимся, и что Алии нет рядом, она завизжала и умудрилась спрыгнуть с моего плеча, я такого не ожидал.
Она, встав напротив меня и посмотрев прямо в глаза, сказала:
— Без Алии я и шагу в комнату не сделаю!
— Она с Таем, не нервничай, скоро вернется. — Произнёс устало, проклиная свою идею с клубом.
— Тогда я подожду ее здесь, — твердо заявила девушка, сев на ступеньки.
— Говорю же, Алия скоро вернется, подожди ее в комнате. — И в кого она такая упёртая?!
— Я туда не пойду.
— Хочешь я пойду с тобой? — не мог же я бросить ее полуголую, полутрезвую на улице, тем более она сейчас больше всего походила на себя, а не на ту девушку, которой стала.
— Нет! — поспешно ответила Даниэла. — Я не хочу наблюдать за тем, как вы с Лолой будете лизаться.
— Ты не идешь в комнату, потому что там Лола? Это же глупо, и ты это прекрасно понимаешь.
Она не ответила, лишь придвинула к себе ноги и облокотилась на них подбородком. Я сел рядом с ней.
— Неужели ты что-то имеешь против моих с ней отношений?
Не знаю, зачем я спросил это, но ответ для меня отчего-то был очень важен.
— Фальшивое — никогда не бывает прочным, Раймонд, — тихо произнесла она.
Я не знал, что ответить. Меня будто парализовало.
— В таком случае, я подожду с тобой, — все-таки ответил спустя минуту, накидывая ей свою ветровку на плечи.
Даниэла сидела и молчала, а я думал насчёт ее слов. Она не имела ввиду нас с Лолой, между нами ничего нет, и она это знает, Даниэла говорила о прошлом, моя настоящая Даниэла, которая тонет внутри этой девушки.
Мы просидели пятнадцать минут, прежде чем девушка задремала. Я взял ее на руки и понес в свою комнату, прекрасно зная, что утром в восторг она не придет. При мысли о разъяренной Даниэле на сердце теплело, потому что не смогу увидеть всю ту боль, которую видел четверть часа назад.
Я занёс ее в комнату, положил на свою постель, снял туфли, ветровку, платье, слава богу, она в нижнем белье, надел свою футболку и накрыл одеялом. Сам же пошел принять душ.
Смыв с себя пот и немного придя в чувство после выпитых стопок, все никак не мог налюбоваться Даниэлой, спящей в моей кровати, в моей футболке, под моим одеялом. Поэтому, недолго думая, залез к ней. Я ее не трогал, просто смотрел на то, как волосы разметались по подушке, как она дышит.
Как же я скучал.
Даниэла придвинулась вплотную и положила свою руку мне на грудь, сладко улыбаясь. В это самое мгновенье я осознал всю глубину слов, которые постоянно говорила мама. "Счастье есть, оно проще простого: это чье-то лицо".
Даниэла
…и хотя все кончилось, началось что-то новое.
Брет Истон Эллис
Мои внутренние часы говорили мне, что пора вставать, но я не хотела. Совершенно. Да и зачем?
Сегодня выходной, и тем более я не в состоянии куда-либо идти, моя голова просто раскалывалась, такое ощущение, что я всю ночь, не переставая, билась ей об стену. Долбаное похмелье. Несомненно, последние несколько стопок были лишними…
Вчера Раймонд повёл себя как скотина, не считая случая с тем мудаком, если б он не врезал ему, это бы сделала я.
Когда мы дошли до
