затем, словно молния, подлетел ко мне, схватил за руку и, как тряпичную куклу, потянул за собой на танцпол. Мы остановились в той части помещения, где темнее всего, он схватит меня за талию, развернул к себе спиной и приказал:
— Танцуй…
Ах, значит так? Танцуй? Ну ладно, милый, ты сам этого захотел…
Мои бёдра начали двигаться в темп музыке, звучащей со всех сторон. Глаза закрылись, а я медленно опустила своё тело вниз, используя Раймонда как опору. Он не двигался, его тело было явно напряжено.
Видимо, я пьяна в стельку, раз решилась на такое, но останавливаться уже поздно, тем более это я проиграла желание, а не он.
Так же медленно я поднялась вверх и отошла на пару метров, мои движения грациозные и соблазнительные, я словно кошка, играющая с мышкой в некую игру, под названием "Соблазни Раймонда Ламберта"
Развернувшись, я сфокусировала свой взгляд на Раймонде, на его глазах, где так хотелось утонуть.
Одной рукой медленно провела вниз, от груди к бедру, а другую подняла вверх и одним лёгким движением сняла заколку, распустив волосы. Раймонд неотрывно смотрел на меня, в его глазах горело желание и ярость, а кулаки крепко сжались. Я закусила губу. После этого движения он резко провёл рукой по волосам, а затем нервно оттянул ворот футболки, будто бы та стесняет его шею, что невозможно. Я медленно погладила свою талию. После этого манёвра, не отводя взгляда, направилась к Раймонду, сексуально покачивая бёдрами, благо вокруг темно и никто не обращает внимания на нашу игру. Мы полностью поглощены друг другом, между нами странная смесь влечения и ненависти, которая одновременно бесит и возбуждает. Это чувство будоражит кровь. Может это алкоголь, но сейчас меня не волнуют такие детали. Я вплотную приблизилась к Раймонду, положила свои руки ему на грудь, слегка надавив, и облизала нижнюю губу.
— Будут ещё пожелания, мистер Ламберт? — спросила медленно и сексуально.
Он молчал. В его глазах шла какая-то борьба, ненависть и сомнение боролись с желанием. Но, видимо, второе победило.
Рука Раймонда обхватила меня за талию, а затем он произнёс то, что я никак не ожидала услышать:
— Поцелуй меня.
Эти два слова поставили меня в тупик, я замерла, весь мир вокруг остановился на мгновение: люди, музыка… все! Я молча стояла и смотрела в его голубые глаза.
Я понимала, что это все игра, но все же… Никогда не любила играть с ним, ведь всегда проигрывала. Прекрасно осознавала, что не могу переписать прошлое, как бы мне этого не хотелось, оно уже высечено в камне, и все что мне оставалось — это жить дальше. Нужно остановить то, что происходило сейчас.
— Нет, — за все это время я впервые отвела взгляд.
Мы простояли так минуту, не больше. Понимала, что молчание затянулось и по-хорошему нужно сваливать. Пока алкоголь не сказал за нас что-нибудь лишнее.
— Мне нужно отойти ненадолго… — начала выбираться из захвата сильной руки, но меня остановили.
Раймонд придвинул меня к себе так близко, что стало не хватать воздуха, а свободной рукой взял меня за подбородок, тем самым заставляя посмотреть на него.
— Знаешь, Даниэла, я уверен во всем кроме того, что чувствую к тебе. Одно из этих чувств ненависть, это точно… но есть что-то ещё, что было есть во мне уже давно и почему-то не хочет отпускать… — а затем его губы накрыли мои.
Глава 6. Сердце
Раймонд
Это дурная черта у мужчин — стыдится своего сердца. Лучше бы они постыдились иногда своего ума: он чаще ошибается.
И.А.Гончаров
Весь этот чертов вечер я пялился на Даниэлу, на ее женственные и соблазнительные изгибы, вишневые губы, крепко обхватывающие стакан, на ее длинную шею, к которой так и тянуло прикоснуться, оставить след в виде засоса. Эта девушка уже давно вскружила мне голову, я ненавидел ее, но нет смысла отрицать, что у меня ещё остались чувства…
За этот вечер я испытал такое изобилие эмоций, которое не испытывал уже давно… Ненависть, смешанную с восторгом, когда увидел Даниэлу в этом чёрном платье, на этих чертовых бретельках, которое выделяло абсолютно все прелести этой сексуальной девушки. Волнение и ликование, когда подошёл к ней сзади и положил руки на бёдра. Удовольствие, когда смотрел на ее смелые, грациозные и эротичные движения. И злость от того, что не один наблюдаю за ее танцем.
А затем, когда Даниэла решила сыграть со мной в некую игру, танцуя и соблазняя, на меня нахлынуло столько различных чувств, такие, которые я мог испытывать каждый день, а также те, которые появлялись только рядом с этой дьяволицей. Напряжение, а затем возбуждение, смущение и неловкость, что было ново. Эта девушка была особенной для меня во всех аспектах, она сочетала в себе злого ангела и доброго дьявола. Такого микса я не видел ни в одной другой представительнице женского пола, это была ее особенная черта, особенность Даниэлы. И когда она оказалась в моих руках, чувство трепета, зародившееся во мне в этот момент… Я точно знал, что хочу сейчас. Это стало переломным моментом в нашей истории…
Я не удержался и со всей страстью впился в губы Даниэлы. Эти манящие, пухлые и, твою мать, такие сладкие губы. Поначалу она сопротивлялась, но затем ее губы стали мягкими и податливыми. Я углубил поцелуй, смело и бесцеремонно, проникая языком в ее рот, она окончательно перестала сопротивляться и отдалась во власть этого греховного искушения…
Эта дьяволица решила поиздеваться надо мной и укусила, прекрасно зная, как это действует на меня. Поцелуй из жадного стал переходить в более чувственный и нежный. Я как будто обезумел, сошёл сума.
На самом деле, я никогда не был сумасшедшим, за исключением случаев, которые касались моих чувств. И это был именно такой случай.
Я все ещё влюблён в эту девушку. В этом я только что убедился окончательно, и это плохо…
Понимал, что должен убить в себе эти чувства к ней, если не сделать этого сейчас, будет слишком больно потом.
— А сейчас это были тоже "вынужденные действия"? Думаю, вон тому парню, — показываю на Дэвида, наблюдавшего за нами все это время, — так не кажется.
Я знал, что он будет сегодня в клубе, отчасти именно из-за этого и собрал сегодня всех, включая Даниэлу. И теперь, увидев ее со мной, он отвалит раз и навсегда. Парень разозлился и ушёл в расстроенных чувствах. Какая ирония.
После моих слов глаза Даниэлы, ранее наполненные страстью и
