в школьном дворе не пошевелились.
— Кто там? — шёпотом спросила я.
— Просто ветер.
— Уверена?
— Нет.
Меня будто облило с головы до ног чувством страха. Мы могли бы делать вид, что нам не страшно, но к чему были эти излишки, если мы обе догадывались, что за нами кто-то наблюдал.
— Я слышу шёпот, — сказала мне Эрика.
— Я тоже.
Эрика уже расстегивала рюкзак, в котором лежал электрошокер, выданный нам моим отцом, а я искала в настройках телефона фонарик. А между тем, кусты шевелились всё больше и больше. Теперь у нас не оставалось и сомнений — там действительно кто-то был, и он наблюдал за нами. Я крепко ухватила за руку свою подругу, она так же сильно сжала и мою ладонь. По коже быстро пробежались мурашки. Мы уже готовы были убегать, но из кустов кто-то выпрыгнул раньше. Вся улица Эл-Пруш была оглушена девчоночьим визгом и громким хохотом Кевина и Фила.
— Блин, я ненавижу вас, — прокричала Эрика.
— Видели бы вы себя, — засмеялся Фил. Подлетевшая к нему Эрика дала ему подзатыльник, что-то прокричав о том, что она сильно перепугалась и потом налетела на Кевина.
— Успокой её, — попросил меня Кев, продолжая смеяться.
Я лишь показала ему средний палец. Он пытался удержать Эрику в это время.
— Насколько нужно быть отбитыми, — проговорила я. — Ждите нашей мести, ясно?
— Да как вы можете нам отомстить, — засмеялся Фил.
— Вот увидишь, — посмотрела я ему прямо в глаза.
— Будем ждать, — повёл он бровью. Мне вдруг стало неловко, и я быстро отвела глаза от него.
— Пойдёмте, — сказала я. — Там уже скоро всё начнётся.
— Не терпится посмотреть на детский спектакль? — спросила Эрика.
— Ещё бы.
Мы пошли по дорожке, что вела в школу и уже ничего не боялись. Многие уже сидели в зале, ожидая, когда на сцену выскочит второклассник и растерянным голосом начнёт представление. В своё время я тоже в костюме ёжика провела на сцене две минуты. В мои обязанности входило лишь рассказать двухстрочный стишок, но я забыла свои слова, как только вышла на сцену. Вместо меня мальчишка в костюме белки прочитал свои шесть строчек, после чего и я, решив не отставать, еле выдавила из себя свою коротенькую реплику. Я помню, как растерялись все дети на сцене от того, что выступили мы не по своему порядку, и тогда всё началось сначала. На сцене стояли дети в разных костюмах, которые дважды повторили свои слова. Это был мой величайший позор. После этого учителя обвинили меня в уничтожении целой сцены, и больше уж никогда не звали меня принимать участия в спектаклях. И так из года в год я только наблюдаю, как и другие ребята стоят на сцене с растерянным видом, боясь забыть свою реплику. Когда они вырастут и так же, как и я, будут на задних рядах наблюдать за теми, кто примеряет их костюмы, кто, как и они в своё время, улыбаются и волнуются, но продолжают стоять, смело глядя на старшеклассников, учителей и родителей.
Мы прошли по большому коридору, продвигаясь к актовому залу. В дальнем углу вдруг появилась Пенни. Я сразу узнала её, хоть она и не была пьяной и не изливала мне свои чувства к Филу. Странно, что она тоже вспомнила меня. Из дальнего угла она, улыбаясь, помахала мне рукой. Я энергично махнула и ей, хотя это должно было показаться слишком наигранным, так как после вечеринки она стала мне неприятна.
Вдруг она уверенным шагом направилась к нам, держа в руках какие-то листки бумаги.
— Привет, девчонки, приглашаем вас вступить в наш клуб вязания, — улыбнулась она. — Будет очень приятно, если вы заглянете к нам.
Не хотя, я взяла из её рук свёрнутый дважды листок. Я уже знала, что Эрике непременно захочется посетить пару уроков, и она точно потащит меня за собой.
— Фил, Кевин, — она подошла к ребятам. — Нам будет очень приятно, если и вы посетите нас.
Они посмотрели на неё, как на дурочку, но всё-таки взяли из её рук листовки.
— Ну что, Кев, — слегка толкнул друга в плечо Фил. — Я знаю, чем мы займёмся на выходных.
— Думаю, вам подойдёт кружок вязания, — усмехнулась я.
Полли всё это время стояла рядом, наверное, красовалась перед Филом, хотя ему не было до неё ни малейшего дела. Он в это время смеялся с Кевином, споря, кому из них больше подошла бы пряжа на коленях и пара спиц в руках.
— Пойдём отсюда, — сказала мне Эрика.
— Согласна, они какие-то странные.
Мы вошли в зал, когда из задвинутых кулис собирался выходить мистер Джордис, который по своему старому обыкновению, начинал абсолютно все школьные концерты.
— Привет, — Эрика присела рядом с Рэем. — Соскучился?
Он приобнял её, а она упала ему на плечо, и я, поняв, что теперь она успешно позабудет и обо мне, и о ребятах, что пришли вместе с нами, села рядом с ним, даже не надеясь, что она за весь спектакль скажет мне хотя бы слово.
Мистер Джордис вышел на сцену, стараясь собственноручно отодвинуть кулисы. Мы негромко посмеялись над ним, как и все ученики Хистер Хай.
— Эта школа не перестаёт меня удивлять, — сел рядом со мной Кевин. — У них даже задвигающийся моторчик сломался.
Я слегка усмехнулась. На самом деле, так называемый «задвигающийся моторчик» в нашей школе никогда и не работал. Лишь однажды, когда в нашу школу приезжал какой-то важный человек из Сиэтла, в актовом зале не только сами раздвинулись шторы, но и впервые за долгие годы помимо одного прожектора было включено ещё три других. Как только важный человек уехал из города, всё снова вернулось на свои места, будто никогда и не было чистых залов и освещённых ночных улиц.
На сцену выбежал мальчишка в костюме пастуха и прокричал что-то несвязное, но очень громкое. К этому времени к нам подошёл и Фил, он сел рядом с Кевином. С его появлением я почувствовала запах сигарет и какого-то ароматизатора для машин.
— Я помню этот костюм ещё с тех пор, когда мне было одиннадцать, — указал он на мальчишку.
— А я помню костюм коровы, — добавил Кевин. — И козы.
— Да тут нет ни одного нового костюма, — сказала я. — Со времён восьмидесятых.
Одно из наших любимых занятий на подобных мероприятиях — сидеть на последних рядах, иногда выпивая что-то спиртное, принесённое в банке из-под сока, и критиковать всё, что только не появится на сцене, при этом обвиняя всегда мэра нашего города. Мы любили говорить, что именно из-за него у нас в школе так плохо обстоят дела с подготовкой представлений, да и вообще во всём городе плохо обстоят дела с освещением, дорогами, запахами
