Нам регулярно дают отчеты по диабетикам и людям, принявшим «Сахаптин», больницы и морги. Это все что интересует нас на данном этапе – сухие цифры, выражающие потенциально проблемных пациентов. Вы ведь не будете тушить дом, который не горит, детектив?
Более того, анкеты содержат преимущественно информацию медицинского характера, а я сильно сомневаюсь, что вас интересует средний показатель глюкозы в крови подозреваемого. Я бы допустила, что вам интересен его адрес, но я видела в новостях фото этого человека, диктор назвал его имя, соответственно с высокой долей вероятности я могу предположить, что адрес вы знаете. И в свете всей этой информации, я вынуждена вернуться к тому, с чего мы начали – чем мы можем вам помочь?
Собственно, все подозрения оправдались. После болезненного, хоть и прогнозируемого фиаско в штаб-квартире Якама Фармасьютикалс, Джефф не умолкал всю дорогу.
Трудно было перечислить все струны души, которые были задеты в глубинах его сущности. Первое, и самое болезненное – это попрание чести его значка. Как так? Офицер полиции, детектив, дамба, черт подери, сдерживающая мутные потоки воров, убийц, насильников и прочих контрсоциальных проявлений. И тут, так презрительно и цинично, быть поставленным на место. Да еще и кем? Женщиной. Это второй по степени болезненности удар, нанесенные детективу Уилсону в искристой цитадели эстетики и будущего.
Нет, Джеффри не был шовинистом и никогда не проводил оскорбительных разграничений между мужчиной и женщиной. Господи, его напарником была женщина, о чем еще говорить? Просто его мировоззрение в этом вопросе было скорее глубоко патриархальным. На «слабый пол» он смотрел покровительно-жалостливым взглядом, словно сочувствуя, что женщины не могут брить лицо или писать стоя.
Сегодня же он проиграл на чужой территории, будучи бит дамой, которой вечером предстоит готовить мужу ростбиф, еще и ее оружием – интеллигентным, витиеватым разговором, который ставит на место намного раньше, чем ты осознаешь что уже деклассирован, таким чуждым прямолинейному и часто грубому Джеффри.
Занимало Эмили другое – зачем он лез во все это. После конкретного и, да, скорее оскорбительного ответа на просьбу дать доступ к анкетам, Джефф сделал несколько откровенно жалких попыток вывести беседу в выгодное ему русло, но был ненавязчиво послан и, в итоге прерван на полуслове, так как, вошедшая Шайя сообщила что миссис Эванс ждут на совещании. Конечно, не ждут. Конечно, они заранее имеют план на таких заносчивых грубиянов. Уилсон напоминал ей племянника, который долго смотрел на прутья гриля после ее лекции о небезопасности касания к нему. Стоял, знал, что обожжется, но все равно, улучив момент, коснулся. С известным всем результатом, в том числе и ему самому.
А еще Джефф сейчас походил на Эмили. Семилетнюю Эмили, которая обмочилась в церкви.
Дежурный окликнул все еще злого, но потихоньку отходящего Джеффа, как только они вошли в управление.
Детектив Уилсон! Вам сообщение.
Джеффри без энтузиазма подошел к стойке и кисло поинтересовался в чем дело. Со стороны казалось, что он все подспудно ждет, что над ним начнут издеваться за то что ему надрала зад девчонка. Даже дежурный.
– От Фрэна Шекли из отдела по борьбе с наркотиками. Просил найти его. Сказал, что у него есть информация по вашему подозреваемому.
12
Наверное, моя первоначальная идея и вправду была глупой и самонадеянной.
Изначально в моей голове выстроился стройный план, включавший в себя безмятежное пересечение Северного Бикон Хилла и триумфальное проникновение в даунтаун через восточный Интернешнал дистрикт. Я не так часто попадал в ситуации, которые предусматривают попытки скрыться от полиции в условиях постоянного привлечения внимания к твоей персоне. Поэтому, я, прокрутив в голове все виденные и перечитанные варианты побега пришел к выводу, что нужно делать все наоборот. В книгах и фильмах обычно все заканчивалось скверно для убегающего.
И, в принципе, все шло сносно. Пока я усиленно выдавал себя за праздно шатающегося члена американского среднего класса в уютных кварталах аккуратных частных домиков, я, словно растворился в благополучии, которое исключает наличие убийц, шатающихся средь бела дня. Во всяком случае я повторял это себе, словно мантру.
Чертова старушка. И обезвоживание.
В этом районе я успел заметить лишь багажник патрульной машины, скрывающейся за поворотом тенистой улицы. И то, я не до конца уверен, что это была полиция. В моем воображении, детективы в последнюю очередь рассматривали такой маршрут беглеца.
В самом деле, куда подастся новоявленный преступник? За город, в леса благословенного штата Вашингтон. Потом в Канаду. Кстати – отличная идея, нужно будет ее обдумать, когда выпадет возможность. Если выпадет. Или в подвалы неблагополучных районов, в попытке слиться с локальной маргинализированной толпой. Или под мост – последнее прибежище обитателей городского дна. В моем, сформированном массовой культурой сознании «под мостом» выглядело как-то так.
По злой иронии судьбы я оказался именно под мостом. Вернее, под эстакадой шоссе номер пять. Инцидент со старушкой изрядно подкосил меня. Я не готов к таким потрясениям, да никто не готов. Еще утром я задумчиво курил, прокручивая события и планы предстоящего дня, и вот где я теперь.
Попробовав подсчитать вышибающие из колеи события, еще не окончившегося дня я ощутил неприятное головокружение и аритмию. Убийство человека (предполагаемое, но все же), нападение на противную старуху, практически инфаркт при виде патрульной машины. И все-таки страшило не это, а предстоящее. Я понимал, что приятных моментов в моей жизни не предвидится.
Отчаянной рысцой преодолев лесополосу, отделявшую Бикон от, по-моему, дороги на аэропорт, я оказался под эстакадой. Это место в полном смысле соответствовало моему представлению понятия «под мостом». Резкий, затхлый запах мочи и сырости, горы мусора, от которых воняло разложением и рвотой, тяжелый, взрывающий голову шум автомобилей над головой, серый цвет бетона, превратившийся в светло-черный оттенок отчаянья. Не хватало только толпы бездомных, греющихся над костром из тряпья в ржавой бочке.
Только я успел подумать об этом, как одна из гор мусора зашевелилась и на меня уставился глаз. Сощурившись, я рассмотрел лысую голову, с клочками грязных прядей, ниспадающих на лицо, с крупным, не раз ломанным, носом и бледной, землянистой кожей. Второй глаз скрывала солидных размеров гематома.
Мы уставились друг на друга. Бездомный, а судя по всему, это место он и называл своим домом, внимательно изучал меня своим мутным взглядом. Я замер, словно лиса, которую застукали в курятнике. Рассмотрев его и оглядевшись вокруг, я кивнул:
– Привет.
Ответа не последовало, лишь заерзали его руки под заскорузлым пледом, который покрывал это существо непонятного возраста, пониже груди. Похоже он
