Также я выступаю за реформу Лиги чемпионов, чтобы дать доступ к этому турниру небольшим клубам. Я хочу сделать все, чтобы воспрепятствовать возникновению такой закрытой европейской суперлиги в рамках соревнования, как американская НБА. Естественное желание крупнейших клубов ― оставаться закрытыми и элитарными, играть только между собой и не переживать о попадании в чемпионат классом ниже или о болезненных финансовых последствиях плохой игры. По правилам футбола команды должны соревноваться за то, чтобы пройти в следующую отборочную группу и не выбыть из игры. А тот, кто выступает за закрытую лигу, выступает и за отказ от финансовой солидарности между сильными мира сего и всеми остальными. Да и название «Лига чемпионов», появившееся в 1992 году, до сих пор вызывает у меня улыбку. Для меня такая формулировка была бы справедливой, если бы касалась исключительно чемпионов каждой страны, команд, занявших первые места в домашних чемпионатах, как в случае с Кубком европейских чемпионов.
То же самое и с футбольным бизнесом. В стремлении избежать известной неточности в оценке спортивных достижений некоторые большие клубы призывают к видеосудейству. Я решил противостоять этому. Я глубоко убежден, что, вместо того чтобы стать решением, это нововведение породит гораздо больше проблем. Например: угловой удар, затем гол рукой. Судья не увидел: 1:0. На видео показана рука: 0:0. Но, если мы вернемся на две секунды назад, на том же видео заметим, как защитник держит нападающего за футболку: пенальти. Если же мы отмотаем еще на пару секунд назад, то увидим, что этот же нападающий толкает защитника локтем: 0:0, штрафной.
И так далее, пока вы не вернетесь к началу матча. Так не пойдет. Нужен глаз, человеческий глаз. А если даже и использовать технику, то не видео, а фотоэлементы, чип в мяче. VAR[36] ― убийца эмоций и динамики. Несвоевременные остановки во время игры. Долгие минуты принятия решения. Еще VAR сводит на нет спонтанную радость бомбардира, который только что забил и ужасно разочаруется, если его гол отменят. В общем, это невыносимые эмоциональные качели для зрителей и самих футболистов.
Видеосъемка также может свести на нет личную ответственность рефери. В таком случае сам смысл его нахождения на поле пропадает. Стоп-кадры, прокручиваемые в замедленной съемке, искажают реальность за счет усиления четкости ударов. Это то, что я называю «Эффект Рокки». Смотря фильм, кажется, что боксер принимает весь удар лицом, но по факту такое впечатление создает эта самая замедленная съемка. Однако жизнь, как и футбольный матч, нельзя рассматривать таким образом. Конечно, видеосъемка может быть подспорьем при ответе на такие простые вопросы, как пересечение мячом линии ворот или положение вне игры, на которые можно ответить просто «да» или «нет», но она не может полностью заменить человека. Некоторые матчи, на которых судья становится бесплатным приложением к свистку, а все основные решения принимаются с опорой на видеозапись, мне крайне неприятно смотреть. Этому человеку только и остается, что получать указания анонимных голосов, которые сидят инкогнито, за сотни километров от места проведения матча, в грузовике с логотипом «Джеки и Мишель»[37], как шутит мой друг Оливье Руайе. Да, человеческий фактор, скорее, идет на пользу футболу, иначе в скором времени мы будем наблюдать игру роботов на поле ― действительно, почему бы игрокам не бегать с наушниками в ушах и действовать только по указанию тренера, как, например, в велоспорте. Чтобы сохранить эту человечность, я настаивал на введении системы пяти судей, с двумя помощниками, которые стоят за воротами и имеют право перемещаться. Я и сам выполнял эту функцию на юношеском турнире в Словении, с прекрасным главным арбитром Николой Риццоли. Будучи мобильным за воротами, имея мотивацию, помощники арбитра видели бы все моменты, я это гарантирую. Увы, совет директоров IFAB (Международного совета футбольных ассоциаций) по рекомендации Зеппа Блаттера предпочел, чтобы судьи остались буквально всажены в газон, точно колья, и не могли вмешиваться в игру.
В общем, моя программа была далека от полной согласованности, к тому же содержала противоречащие друг другу моменты, но не встречала резко негативного отношения. Каждому собеседнику я неторопливо рассказываю о ней, терпеливо все объясняю, как педагог, хотя раньше никогда не умел этого делать. Я также езжу в страны, известные своей «платинифобией». Начиная с Англии, которая меня по-настоящему ненавидела. Безусловно, из-за того, что я француз. Но еще и потому, что как игрок я испортил настроение почти всем английским клубам, особенно в форме «Ювентуса». 16 марта 1983 года в четвертьфинале Лиги чемпионов против «Астон Виллы», я сыграл один из лучших матчей в карьере. Великолепный дубль и победа со счетом 3:1, покорившая сердца болельщиков. Спортивные газеты единодушно оценивают меня на 9 из 10. Неслыханная щедрость для трансальпийской прессы. Газеты соревнуются в лести. «Сказочный Платини, суперзвезда “Ювентуса”», титул газеты Tuttosport, в то время как Gazetta dello Sport считает, что я играл «как инопланетянин» и все мои касания отмечены «печатью гения». Целое море комплиментов! Сложно поверить. Но комментарий Джованни Аньелли трогает меня больше всего. После игры против «Астон Виллы» владелец «Ювентуса», только что перенесший операцию, звонит мне по телефону и говорит: «Потрясающе! Мое прооперированное сердце благодарит Платини». Настоящий класс. Последующие матчи против англичан проходят аналогично. Победа со счетом 2:0 в составе сборной Франции 29 февраля 1984 года, с дублем ― один гол забит головой, другой со штрафного. Несколькими неделями позже, 25 апреля 1984 года, еще один успех ― 2:1 против «Манчестер Юнайтед» в Кубке обладателей кубков УЕФА, который привел нас в итоге к финалу и к моему первому континентальному трофею. А еще в 1985 году финал в память о «Эйзеле» против «Ливерпуля», где я забил пенальти.
Во время встречи с представителями английской прессы 20 октября 2006 года в отеле «Софитель Сент-Джеймс» в Лондоне я пребываю в уверенности, что способен убеждать и побеждать. И вот сюрприз! Мне удается расположить к себе британских журналистов, так что они внимательно меня слушали. Я подтянул разговорный английский и провел двухчасовую дискуссию на языке Шекспира. Я веселю их шутками в стиле: «Волосы пропали, живот появился: пора становиться президентом». Во время совместного обеда у меня возникла идея включить в «меню» трапезы пункты моей программы. И на десерт еще один маленький сюрприз: Тьерри Анри, суперзвезда Премьер-Лиги, выступающий за «Арсенал», присоединяется к нам за столом и оказывает мне поддержку. Я всегда очень страстно любил этого игрока. На следующий день английские журналисты подробно и точно освещают основную часть моих предложений по реформированию континентального футбола.
Пока оппоненты не заявили о себе. Какое-то время Леннарт Йоханссон планировал выдвинуть Франца Беккенбауэра, бывшего капитана сборной ФРГ в 70-е, в противовес мне. Две футбольные легенды лицом к лицу борются за покорение УЕФА ― это игра, сыграть в которую было бы очень весело! Этакий ремейк матча Франция ― Германия. Но, в отличие от немецкого голкипера Харальда Шумахера, который столкнулся с Патриком Баттистоном в Севилье во время легендарного полуфинала, проигранного по пенальти, я очень люблю Франца Беккенбауэра. Я быстро осознаю, что он не очень увлечен работой. После блестящей организации Чемпионата мира 2006 года Франц предпочитает войти в Исполнительный комитет ФИФА, на что, возможно, повлияли секретные опросы, заказанные думающими людьми из УЕФА, которые раскрыли, что единственный человек, способный ему противостоять, не кто иной, как уходящий президент… Леннарт Йоханссон.
