хочет нас принять. Неизвестно, что он о нас подумал. Верно мы ему не понравились…
Невозможно, чтобы Старец слышал наш разговор. Но в тот самый момент, он повернулся к нам и позвал: «Эх, вы! Идите сюда!». Как только мы подошли, он взял нас за руки: одного по правую, а другого по левую сторону от себя. Так мы прошлись по садику и он сказал: «Один, значит, волнуется и говорит. А другой волнуется и молчит». Действительно, так оно и было: я волновалась и болтала, а муж тоже волновался, но молчал.
Старец довольный начал показывать нам сад. Возле стволов деревьев были посажены кабачки и у каждого корня была приспособлена бутылка с водой для экономного полива.
Но я всё мучилась и думала о своём. Наконец набралась смелости и спросила:
— Старец! Будет у меня ребенок?
— Будут дети… Ты только посмотри! Что делается! — Он опять показывал на кабачки и радовался как они растут возле деревьев. Я снова спросила:
— Старче! Будет у меня ребенок?
— Вот же, вот!
— Рукой он указал на мой живот. А потом опять весело начал рассказывать про огород. Он так радовался, будто видел плоды первый раз. Он выглядел очень домашним, непосредственным, простым, весёлым человеком, словно маленький ребенок. Видя нашу озабоченность он далее сказал:
— Вы слишком напрягаетесь, поэтому не получается родить детей.
«Что-то не то он говорит. Он ошибается…» — подумала я, а он тут же обернулся ко мне и спросил:
— Ты поняла, что я сказал? Поняла? Вы сжимаетесь и у вас нет детей.
«Снова ошибается Старец, т. к. у нас происходит в точности до наоборот. Все дни напролёт мы думаем о том, чтобы у нас появился ребёнок…» — думала я, но Старцу было известно всё о чём я думала и он привёл такой пример:
— Как-то я был в доме сестры и наблюдал из окна за игрой детей. Один мальчик играл в песочнице в игрушки и случайно засунул палец в бутылку. Он никак не мог его вытащить обратно и заплакал. Но через минуту отвлекся, перестал плакать и снова взялся за игрушки. Тогда бутылка сам слетела, без его ведома.
Этим примером Старец хотел сказать, что мы должны расслабиться, если хотим, чтобы у нас родились дети. Но в тот момент мы этого не понимали. Затем он сказал моему мужу:
— Димитрий, отойдите не на долго в сторонку, чтобы я мог сказать кое-что наедине вашей супруге.
После этого он повернулся ко мне и поговорил со мной с глазу на глаз:
— Ты не слишком-то хорошая христианка. Только формально, по имени. Пойди к о. Нектарию, к которому ходит твой муж и поисповедуйся. Изучай Священное Писание, ходи по воскресеньям в храм, постись и молись. Каждый день делай по сорок земных поклонов.
Действительно, в то время у меня был другой духовник. Когда мы вернулись в Коринф, то я спросила о. Нектария, знает ли он о. Порфирия, и он ответил, что не знает. Всё что нам говорил Старец, исходило от его благодатной прозорливости, но мы не могли тогда ему полностью довериться, т. к. не имели понятия о высоте его святости.
Когда Старец предложил мне программу по налаживанию духовной жизни, то я подумала, что муж не со всем согласится, и сказала об этом. Но Старец настаивал: «Не беспокойся о нём, делай как я тебе говорю. Тебе надо работать, не сидеть дома».
Мне нравилось швейное дело. Я решила не связываясь ни с какими ателье и брать заказы на дом. Разработала свой фасон и шила в основном рубашки. Скоро у меня уже было так много заказов, что я едва успевала, полностью погрузилась в работу.
Кроме того, Старец ошеломил меня, сказав, чтобы я «больше не ходила к бабке»[24].
«Если не сделаю ребенка, то опять пойду», — подумала я про себя.
— Ты слышишь, что я тебе говорю! — сказал Старец строго.
«Если не получится сделать ребенка, то пойду опять, только бы муж не узнал что Старец против, а то будет мне мешать», — продолжала я думать про себя.
Тогда Старец повернулся в сторону мужа и громко его позвал: «А ну-ка, иди сюда, Дмитрий. Значит так, ни в коем случае не разрешай ей снова идти к бабке в гор. Се́рры, потому что случится беда. Ещё раз вам повторяю: у вас будет много детей, а не просто один ребёнок!».
В то время я ещё не понимала как это возможно, что он знает мои мысли и тут же на них отвечает, и что он провидит будущее. И вправду, я ходила к одной бабке в Се́ррах, которая якобы реально помогала женщинам зачать ребенка. Я ей поверила, т. к. одной моей родственнице она в точности сказала сколько та сделала абортов и что из-за этого она не может больше зачать. А мне сказала, что я буду беременна, чему я очень обрадовалась. Она, как водится, повязала мне ленточку на чреве.
Старец, видя мое недоверие к его словам, стал открывать мне некоторые факты из моего прошлого. Он взял веточку и стал изображать на земле некий план.
— Вот это, твоя деревня Каппа в гор. Карди́тса. Вот тут есть много воды. Но что там под землей?
— Не помню.
— Проточная вода, там, в штольне.
— Точно! Были штольни! Я про них знаю.
— Откуда ты знаешь, если они под землёй?
— Когда я была маленькой, в деревне не хватало воды и стали копать на месте источника, чтобы качать воду вверх, в цистерны, чтобы хватило на всю деревню. И тогда наткнулись на эти штольни. Я уже забыла об этом, но теперь, когда Вы сказали, вспомнила.
Старец ткнул веточкой на чертеже и спросил:
— Вот здесь крестик. Что это?
— Не знаю, не могу вспомнить.
— Может кладбище? Или церковь? Ну-ка, подумай.
— Нет-нет, это бы я вспомнила.
Старец, конечно, знал, что это было, но хотел чтобы я вспомнила сама. И постепенно в моей памяти начали всплывать рассказы старых жителей деревни о мученической кончине св. Константина Каппуесского[25], что произошло в том месте, на которое указал Старец. Он видел там крест, что и означало мученичество св. Константина в период турецкого ига. Тут он посмотрел на моего мужа и весело сказал: «Видишь, я знаю вашу деревню».
Несмотря на все эти откровения святого, я продолжала сомневаться внутри себя и в третий раз задала мучительный вопрос:
— Старче! Так у меня будут дети?
— Перечисли мне имена своих братьев, от старшего к младшему.
Старец был весьма терпелив со мной
