что-то или задумался, вот и проглядел. — Ехал вдоль высоковольтной линии, как велели, она сюда и привела.
— В сорока пяти километрах отсюда линия раздваивается, — сказал полковник. — Возвращайтесь к развилке и поезжайте по нужному вам направлению. Здесь не тот город, что вам нужен.
— Куда ж поеду, на ночь глядя? — взмолился я. — Сумерки уже, скоро и столбов видно не будет. Да и горючего мне теперь не хватит! Позвольте, товарищ полковник, переночевать в вашем городе и утром там заправить машину.
Полковник долго молчал, испытующе глядя на меня, а потом недовольным тоном сказал:
— Хорошо. Отгоните машину с дороги в сторонку, чтобы не мешала проезду. Я устрою вас на ночь в нашей гостинице. Там же поужинаете и позавтракаете. Никуда из гостиницы не отлучайтесь. А утром немедленно отправляйтесь к месту назначения. Бензином вас снабдим. Всё ясно?
— Так точно, товарищ полковник! Спасибо!
Обрадовался я. Потом спохватился:
— Но как же я оставлю здесь машину с грузом? За городом, да ещё в стороне от дороги, в кромешной темноте! Утром ни груза, ни машины не найду…
— Не беспокойтесь, — ответил, как-то странно усмехнувшись, полковник. — В нашем городе воров нет. И милиции нет. Ну, а если утром вы обнаружите, что что-то пропало, сообщите мне. Всё вернут в целости и сохранности.
Я, конечно, не очень-то ему поверил, но куда было деваться? Бензин у меня действительно был на исходе, так что уехать я не мог. Ночевать в кабине и тем самым продемонстрировать моё недоверие полковнику? А если тот обидится? Где я тогда возьму бензин? Да и какой смысл? Если захотят ограбить, что я сделаю в одиночку? Меня и искать-то в этих местах никто не будет. Я отогнал машину с дороги и сел в полковничий «козлик».
Вечером тот городок показался мне странным, но я не смог понять — чем? А вот утром, когда я разглядел его получше, он вообще оказался чужим. Не наш это был город: не российский и не азиатский. Очень чистые прямые улицы с одинаковыми одноэтажными домиками из кирпича, окружёнными зелёными палисадниками и огородами. Тут не было ни русских изб, ни азиатских строений. Заборчики вокруг домов низкие — чисто границы участков обозначают, защитой от воров и чужих нескромных взглядов служить не могут. Я уже к тому времени по многим городам и посёлкам поездил, но нигде ничего подобного не видел.
А вот гостиница, где я провёл ночь, была двухэтажной. И совершенно пустой! Я спал один в двухместном номере, на чистейшем белье. Предварительно, конечно, с наслаждением помывшись в гостиничном душе. Но ещё больше меня поразила столовая. Таких продуктов я даже в столичных магазинах той республики не видел. А в этом странном городке, как я убедился утром, они продавались совершенно свободно и по удивительно низким ценам! То же самое касалось и промтоваров. Я по пути из города мельком заглянул в некоторые магазины, но особо любопытствовать мне не позволил пришедший за мной утром полковник. Он был один, почему-то без машины, и мы шли пешком.
— Что это за город? — спросил я у него.
— Считай, что он тебе приснился, — хмурясь, ответил тот. — Никогда и никому не рассказывай о том, что ты здесь был. Иначе до конца своих дней тебе придётся жить и работать в этом городе. Скажи своему начальству, что заблудился в степи, потому и опоздал. Или что машина сломалась — чинил до утра. Понял?
Я, конечно, решил, что он шутит, решил ему подыграть и начал плести, что с такой жратвой и комфортом в местной гостинице, не грех в этом городе и подзадержаться. И тут он мне объяснил, что город тот — эсэсовский! То есть, живут в нём бывшие эсэсовцы, попавшие во время войны к нам в плен. Они сами его и построили.
— Но я видел на улицах детей! — Не поверил я. — Как это возможно?
— Так ведь в частях СС были и женщины. — Криво усмехнулся полковник. — Амнистия и возврат в Германию им не светила, ни мужикам, ни бабам, так что они предпочли создать новые семьи здесь. Работают все старательно и аккуратно, по-немецки. Мужики в урановых шахтах, бабы — в обслуге. Подросших детей ждёт та же судьба. Бежать никто из них не пытается, хоть все и знают, что никто из жителей этого города никогда не выйдет за его пределы. Да и куда тут убежишь? Вокруг на сто с лишним километров — безводная пустыня или безжизненные горы. Понял теперь, почему ты не должен проговориться, что побывал здесь? Вякнешь кому-нибудь хоть слово и тут же окажешься в нашей урановой шахте. Навсегда!
— А как же люди, что меня видели? — спросил я, покрывшись, несмотря на наступающую жару, мурашками. — Солдаты на блокпосту, гостиничная обслуга…
— Не бойся, эти против меня не пойдут. Смысла нет.
— Как это? — Не понял я. — Всегда найдётся стукач, карьерист или идейный.
— Туго до тебя доходит.
Полковник остановился, развернул меня к себе лицом и медленно, отчётливо выговаривая слова, повторил:
— Никто из жителей этого проклятого города никогда не выйдет за его пределы.
— И вы?
— Никто! Потому и жратва здесь любая, и комфорт, и медобслуживание соответствующие. Всё ещё хочешь, как ты выразился, подзадержаться?
Машина моя и груз оказались в целости и сохранности, бак заполнен бензином, так что я, попрощавшись с полковником, постарался от греха подальше поскорее убраться оттуда. И молчал об этом случае пятьдесят с лишним лет…
— А сейчас чего вдруг осмелел? — спросил Костя.
— Так ведь нет уже давно ни СССР, ни того полковника, что пожалел когда-то молодого шофёра, — глубоко вздохнув, ответил дед Лёша. — Но я всё равно вам даже название той азиатской республики не назову, и уж тем более не укажу место, где находился тот город. И не просите. Не осмелел я, а просто вот, наконец, выговорился, и стало легче…
Дед Лёша лёг и отвернулся к стене, давая понять, что продолжать разговор не намерен.
Надежда
Давление начало «шалить» у меня лет тридцать назад. Но кардинально скачки стали доставать приблизительно с 2008 года. Именно тогда я и начал бесконечные «походы» по врачам. Обошёл всех, кроме гинеколога и проктолога. Не раз сдал всевозможные анализы, делал УЗИ и кардиограммы.
Вердикт врачей гласил: «Здоров, как бык! Всё в норме, хоть сейчас — в космос!»
А скачки давления становились всё чаще и масштабнее. Только в первые пять месяцев 2016 года пришлось пять раз вызывать «Скорую помощь». Опять начались походы по врачам, анализы, кардиограммы, дорогущие УЗИ сердца и МРТ. Не говоря
