– Мне надо к Гузманам. А насчёт этого дела... Смотри, никому ни слова!
Никому ни слова? Странно, думаю я себе, открывая дверь в свою комнату.
– С Луизой всё в порядке, – уже более мягким тоном заверяет мою сестру бабушка. В порядке? Я даже этот тупой камень не могу поднять! Но звучит так, точно она скорее себя пытается успокоить. – В конце концов, не стоит сеять панику в семье. Сегодня такой важный день!
Сеять панику? Захлопываю дверь за собой. Теперь точно ясно, что для паники есть причины.
Глава 11
МирабельПРОНЕСЛО! Надо же мне было наткнуться на бабушку – кусочки видения выпали из мочилы прямо при ней! Едва успела подобрать последний, пока она не заметила. Прямо у её ноги лежал! Видела б она, что у меня в мочиле, мне бы точно досталось! Но я не боюсь. Перед глазами встаёт сегодняшнее происшествие с Луизой. Это ж подумать только, Луиза – без сил? Луиза – плачет? Скорее к себе в комнату, надо же посмотреть видение. Надо сложить кусочки вместе. Разобраться, что они значат. Надо вернуть роду Мадригаль былую славу!
У себя в детской плюхаюсь на кровать, так что пружины скрипят. В голове каша. Луиза устала? Меня вынес пескопад? Бабушка... Ладно, у бабушки с виду всё вроде как обычно. Но что моё лицо делает в видении дядя Бруно?
Сажусь на кровати по-турецки и раскладываю вокруг себя кусочки мозаики. Так, эти сюда. Или сюда? Вот бы получилось их расшифровать... Закрываю глаза.
– Дядя Бруно, почему в твоём видении моё лицо? – спрашиваю вслух. Может, когда открою глаза, то – хон! – а передо мной ответ...
Вместо этого передо мной стоит в дверном проёме тётя Пепа с грозовой тучкой над головой.
– Фу-ты, тётя, – смущённо выдавливаю я и поспешно подминаю под себя кусочки мозаики на покрывале.
– Извини, хотела вот к тебе за последними вещами Антонио заглянуть, подхожу – и слышу, звучит это имя... – На последнем слове тётя Пепа уже готова разразиться Слышатся раскаты грома. – Замечательно! Теперь у меня начинается морось. А где морось, там, глядишь, и дождик. А где дождик, там уж и ливень, а потом и... – И она пытается отмахнуться от тёмной тучки над головой, вытолкать её за дверь детской. – Шу, ясно-ясно-ясно, пошла прочь...
Кажется, тётина мантра начинает действовать, и тучка рассеивается. Смотрю на тётю с прищуром и решаю поинтересоваться:
– Тётя, а вот если бы у дяди Бру... у твоего брата, положим, было видение про кого-нибудь, что бы это значило?
В дальнем углу тётя Пепа подбирает детские трусишки, затем вытягивает у сына из-под кровати целую коробку ракушек, потом находит под окном сандалину и сосредоточенно ищет вторую (она за дверью)... Что-то мне подсказывает, что тётя не собирается отвечать на мой вопрос.
– Тётя...
– Мира, нам надо подготовиться к приходу Гузманов. Сегодня у Исабелы важное событие. – И губы в ниточку.
Только открываю рот возразить, как...
– Мира, ну. – И над головой у тёти снова собирается тучка, которая темнеет и тяжелеет на глазах. Не хочется, конечно, тётю расстраивать, но ведь мне надо разобраться.
– Я всё понимаю, но если, скажем, чисто теоретически... – Не могу, не могу заставить себя на неё взглянуть. Да и она на меня не смотрит. Она застыла у окна с какими-то мальчиковыми шмотками в руках. Набираю в грудь побольше воздуху, и: – Если бы он увидел тебя в видении, это было бы скорее хорошо?
– Это было бы ужасно! – раздаётся из коридора.
От резкого возгласа мы с тётей подпрыгиваем на месте.
– Феликс! – удивляется тётя Пепа. Дядя Феликс стоит в дверях, и вместо привычной улыбки на его лице серьёзное выражение. Тётя буравит его взглядом.
– Ей нужно знать, Пепи, – отвечает он на её взгляд. – Она обязана знать. – И дядя опускается на бывшую кровать сына. – Он ведь всё испортил.
В мыслях мелькают песчаные дюны, голые скалы, пыль, крысы...
– Как это, испортил?
– Ну, он...
– Феликс, о Бруно мы не говорим! – И тётя Пепа сильней прижимает к груди сандалики и трусишки.
– Он может пробраться в твоё сознание, – продолжает дядя, – показать тебе кое-что ужасное. Ну а потом – бах! – и готово.
– Феликс! О Бруно. Мы. Не говорим! – Бедная моя тётя, она уже доведена до грозового состояния. И всё-таки мне надо знать!
– А что, если не поймёшь, что он тебе показывает? – спрашиваю у дяди.
– А вот лучше бы понять, потому что оно за тобой придёт!
Глава 12
ИсабелаПОПРАВЛЯЮ В КОРИДОРЕ ярко-розовую бугенвиллею над дверью, и вдруг что же я слышу? Имя, которое мы не произносим! Кто это о нём разговаривает? Тихонько выглядываю на галерею. Если это услышит бабушка, она жутко расстроится. Не надо её до такого доводить. Осторожно иду по галерее, и вдруг – раскат грома. Так это тётя Пепа?..
Бегу на шум. Ну и конечно же, он из комнаты Мирабель. Когда уже она наконец образумится? Заглядываю одним глазком в дверь детской – сестра сидит на кровати, перед ней разбросано какое-то барахло из мочилы, и мочила, конечно, грязная прямо на покрывале. С ней в комнате тётя Пепа, говорит, а через слово – гром или молния. И дядя Феликс тут же, время от времени что-то вставляет.
– О Бруно мы не говорим! – грохочет тётя Пепа.
Тогда зачем упоминать это имя? Надо бы успокоить тётю, а то вдруг бабушка услышит. Только обнаруживать себя тоже неохота, всё-таки я же у нас примерная внучка, мне не положено в такое вмешиваться. Я бабулю не расстраиваю. Я никого не расстраиваю.
– А на нашу свадьбу, а? – завывает тётя. – Феликс, ты помнишь, любовь моя?
Дядя обнимает её за плечи, не обращая внимания на то, что на него моросит. Надо же, сразу вспоминаются фотографии с их свадьбы. Тётя Пепа в красивом белом платье, в кружевной мантилье, дядя Феликс в костюме и при галстуке, волосы напомажены... Идеальная пара.
Мамочка рассказывала мне про их свадьбу. Утром было всё прекрасно: ясная солнечная погода, на небе ни облачка. А потом якобы появилось одно, маленькое беленькое. Дядя Бруно тогда берёт сестру за руку, указывает ей на облачко и говорит: «Смотри-ка, кажется, дождь собирается». Все, конечно, давай смеяться. А из облачка возьми да и капни. Кап-кап, потом и моросить начало. А потом и дождь. Там и ветер загудел, пальмы стоят, качаются. Мамочка ещё рассказывала, что у неё с головы её любимая шляпка, которая с павлиньими перьями, слетела. Её потом две недели не могли отыскать, и нашли на одной пронырливой капибаре. В общем, вскоре поднялся ураган, прямо настоящий торнадо. Дядя с тётей женились под проливным ливнем. Торт поплыл, шампанское гости пили пополам с водой, танцевали в слякоти. То есть совсем сорвать свадьбу своим предсказанием дяде Бруно не удалось, но подпортил он тот день знатно.
