не угрожает соперник. Годы мучений, которым он и другие дружки Родульфа подвергали Вулфрика, заставили его внутренности скрутиться. Он был порочен, но всегда был последовательным. Возможно, без того, чтобы кто-то указывал ему, что делать, он не был бы таким проблемным.
Хелфрик откинул с лица вьющиеся каштановые волосы и улыбнулся Вульфрику, когда они встали друг напротив друга.
Ну, толстяк, — сказал Хелфрик. Похоже, ты пропустил несколько приемов пищи за последние пару месяцев".
Вулфрик ничего не ответил. Если бы он продолжал говорить, когда был отдан приказ начинать, Вулфрик смог бы его опередить.
Не знаю, как тебя взяли на тренировку, но после того, как я несколько раз поколочу тебя, я уверен, что тебя отправят домой к матушке".
'Ты выглядел больше, когда стоял позади Родульфа', - сказал Вульфрик.
Хелфрик оглянулся через плечо на Элдрика и Анжеста. Вулфрик проследил за его взглядом. За его глазами мелькнула яркая вспышка, и он попятился назад. В его ушах зазвучал тупой звук удара квотерстафом Хелфрика по его виску. Мгновение спустя к нему присоединилось слово "начинай".
Он едва контролировал свои мысли, когда Хелфрик снова набросился на него. Он гадал, видели ли Элдрик или Анжест, что сделал Хелфрик, но он знал, что Хелфрик не был бы настолько глуп, чтобы его заметили. Однако времени на раздумья не было. Было ясно, что Хелфрик хотел, чтобы унижение Вульфрика было быстрым.
Вульфрик изо всех сил старался не упустить удары, наносимые ему с обоих концов квотерстафа. Даже если бы его голова не кружилась, он бы не справился; у Хелфрика было гораздо больше практики в обращении с квотерстафом, чем у Вульфрика. Он ударил Вулфрика по бедру низким ударом, а затем по плечу высоким. Это вывело Вулфрика из равновесия, и Хелфрик смог ловко подмять его ноги под себя. Не успел он понять, что произошло, как оказался сидящим на спине.
Подняв голову, он увидел, что Хелфрик стоит над ним. С осторожностью, граничащей с деликатностью, он ударил Вульфрика прикладом своего квотерстафа по лицу, угодив ему в переносицу с болезненным хрустом. Вульфрик изо всех сил старался подавить крик боли, и когда он сморгнул слезы с глаз, то увидел вторую фигуру, стоящую над ним: Анжеста.
'Все в порядке, — сказал воин со шрамом. Ты не был самым красивым, так что это не имеет большого значения. Лучше сходи к Серому Жрецу и вправь его".
Вульфрик слышал, как Хелфрик хихикал, поднимаясь на ноги. Он чувствовал, что его стыд усиливается, а бессилие одолевает. Если не считать отсутствия Родульфа, все было как в старые добрые времена. Так больше продолжаться не могло. Если он надеялся сохранить свое ученичество.
Родульф наблюдал за тренировками подмастерьев, но получил лишь легкое удовлетворение от того, как Хелфрик сделал Вульфрику выволочку. Он только жалел, что не смог сделать это сам. Ему было тошно смотреть на них, он знал, что должен быть там, доказывая, как доказывал каждый день в течение двух лет обучения, что заслуживает своего места. Он был не хуже любого из них, даже с одним глазом.
Унижение от того, что его отвергли в День Джорундира, горело в нем, но не омрачало осознания того, что его мечте стать воином пришел конец. Поначалу его отец был в ярости. Это был его великий план — получить доступ в Большой зал через своего сына, воина. Однако Родульфа мало волновало его разочарование, только то, что это означало для него самого.
Ему стало интересно, как будет выглядеть Вульфрик с одним глазом. В нем кипела ненависть, но отец категорически запретил ему мстить. Теперь, когда он больше не был подмастерьем, их положение стало шатким. Они снова стали простой купеческой семьей, и любой воин был бы в праве убить одного из них за нанесенное оскорбление. Если Родульфа поймают за местью, это будет означать смерть для него и, скорее всего, для его отца.
Отец говорил, что им слишком многое предстоит потерять, но ведь он еще не потерял глаз и мечту всей жизни. Временами от ненависти к Вулфрику у Родульфа кружилась голова, но это не означало, что он был дураком. В словах его отца был смысл. Не было смысла бросать свою жизнь ради того, чтобы разрушить жизнь Вулфрика. Однажды представится возможность отомстить. Когда это произойдет, он станет богатым и влиятельным. Неприкасаемым, и его месть будет абсолютной. А до тех пор он должен быть терпелив.
Первые дни тренировок были настолько утомительными, что Вулфрик почти забыл о Грейфелле. Он вставал до рассвета, заставлял себя есть, тренировался, ел еще и еще, а потом валился в постель. Это был лишь вопрос времени, когда их тренировки перейдут на лошадей, и к тому времени ему нужно было наладить как можно более прочные отношения с Грейфеллом. Последнее, что ему было нужно, — это сражаться со своей лошадью, а также со своими товарищами по учебе. Несмотря на усталость, он заставил себя выйти за дверь, а не сразу лечь спать, и направился к конюшням.
Отец оставил Грейфелла в загоне, чтобы облегчить ему работу. Если жеребца выпустить на пастбище, то до его возвращения могли пройти недели. Грейфелл стоял гордо, но в одиночестве. Все остальные лошади в загоне собрались на противоположной стороне.
Грейфелл с интересом наблюдал за приближением Вулфрика. Обычно остальные лошади подходили к забору в надежде получить яблоко или горсть овса. В этот день все они держались в стороне, словно слишком боялись Грейфелла, чтобы перспектива получить угощение стоила того, чтобы тревожиться. Это заставило Вулфрика усомниться в собственной беззаботности. Он расспрашивал, как лучше обращаться с таким животным, как Грейфелл, начиная с конюхов и заканчивая лучшими наездниками в деревне. Советы были одни и те же: когда имеешь дело с энергичным зверем, не проявляй страха.
Вульфрик уже сбился с шага. Видел ли это Грейфелл? Он отбросил сомнения в сторону и целеустремленно зашагал вперед. Он планировал провести некоторое время, выгуливая Грейфелла по загону, чтобы они привыкли друг к другу. Для этого Вулфрику нужно было надеть на него уздечку. В принципе, это было простое дело, которое он уже делал много раз. На деле же все оказалось гораздо сложнее. Грейфелл был огромным конем, самым крупным из всех, с которыми Вулфрику когда-либо приходилось иметь дело. Его шерсть была черной, но когда на нее падало солнце, она покрывалась серым блеском. Это был великолепный, внушающий ужас зверь.
Вулфрик решил
