смотрели перед собой. Грудь почти не вздымалась. Жена с одной стороны, с другой ее брат Раймунд Транкавель поддерживали больного под руки.
Энтони хотел подойти к графу Амори, но его внезапно взяла оторопь. И он лишь поклонился проходившим мимо него владетелям. Шевалье же за его спиной лишь слегка опустил голову, по привычке сложив руки на рукоятке меча.
Энтони хотел последовать за всеми, но шевалье остановил его.
– Знаете что, я лучше запишу мои неудачные 250 экю в списке потерь. Прощайте, мой принц.
– Подождите. Брат отдаст вам деньги.
– Нет, виконт, поверьте уж старому рубаке, повидавшем многое.
– Почему? Вы намекаете на бесчестность?
– Никак нет. Намек в моем имени и девизе.
– То есть?
– Думайте, что хотите. Я уезжаю. Ситэ – проклятое место. И боюсь я сам его проклял.
Рыцарь хотел уходить, но увидел идущего по коридору епископа Арля.
И опять виконт поклонился прелату, а рыцарь слегка склонил голову. Следом через минуту прошли в тот же зал барон Ален де Руси и маркиз де Боде.
– И видеть не хочу, что там произойдет, – сказал де Морс, повернулся и быстро пошел к выходу.
– Стойте, – Энтони бросился за ним бегом.
Догнать быстро шагающего рыцаря удалось у самого выхода.
– Подождите же.
– Если хотите, проводите меня до ворот. Там и поговорим. Мой конь ждет меня под навесом.
– Хорошо. Прикажите вашему оруженосцу…
– У меня нет оруженосца. Я нанимал человека только для поединка.
– Но такого же не бывает.
– Поверьте, виконт, в жизни бывает все.
– У вас даже не отступление, а поспешное бегство. Что это значит, шевалье?
– Я могу сражаться с врагом по числу и силе превосходящим меня – но с колдовством, нет, сдаюсь сам.
– При чем тут колдовство?
– Идемте во двор.
Шевалье и виконт вышли за дверь и спустились с крыльца.
Когда они оказались при свете яркого дня, шевалье повернулся к молодому человеку.
– Вы видели графа? На нем слой женских белил, заметили? А запах идет трупный. Такое бывает при ранениях. Но он же не ранен. Если можете, тоже бегите отсюда.
– Это я ранен, шевалье. Моя рана еще не зажила и на ней повязка с мазью.
– Ну, оставайтесь при своем мнении.
– Шевалье, постойте. Давайте так, когда прием закончится, зайдем в покои брата. Все буду внизу, на обеде, и нам никто не помешает. Дождемся там, а вернется граф – и поговорим.
Де Морс задумался. Двести пятьдесят экю – это не мало для бедного бродяги.
– Что ж. Попытка не пытка. Пойдемте. Чем займемся пока?
– Идемте на кухню, перекусим. Надеюсь там найдется для нас кусочек жареного кабана.
– Надеюсь, что и мне перепадет от того кабана, – ответил рыцарь с усмешкой в голосе.
На кухне ближе к горящему под жаровней огню, сидел Жерар. Повар и мальчишки-помощники метались между котлами, а оруженосец виконта просто и лениво смотрел на огонь.
Увидев своего господина, оруженосец даже не пошевелился, справедливо полагая, что в кухне все равны.
Энтони и де Морс взяли себе по цыпленку, сели в отдаленном углу и стали разрывать добычу и вгрызаться в коричневую аппетитную корочку и отрывая кусочки еще суховатого куриного мяса. Попутно они поедали все, до чего могли дотянуться и закусывали кусками тушеной телятины, жареной форелью и медовыми пряниками.
Им стало смешно, и они наперебой предлагали друг другу совершенно несовместимые вещи, макали пряники макали в горчицу, а чеснок – в сахар. Больше всего смеха у них вызвали свежие яблоки с жирной бараниной.
Пирога попробовать им не дали. Но они были уже сытые, поднялись и вышли наружу, до тошноты уже надышавшись запахами жареных и вареных яств. Жерар тоже сытый, последовал за своим господином.
В кухню входил распорядитель сообщить, что высокочтимые сеньоры готовы приступить к трапезе.
Энтони и де Морс переглянулись. Пропустив слуг, они пошли к узкой винтовой лестнице, ведущей наверх. Навстречу им спустился мажордом.
– Граф Амори в пиршественном зале? – спросил Энтони.
– Нет. Его сиятельство должны отдохнуть после приема. Граф еще слаб для пиршества.
Энтони быстро взглянул на де Морса. Тот кивнул.
Пропустив управляющего, Энтони кивнул Жерару, чтобы не отставал и посмотрел на спутника.
– Что ж, идемте, шевалье. Так даже лучше. Амори не будет сильно сердится на нас и признает справедливость разговора. А если что-то не так, как вы утверждаете и дело темное, тогда и убедимся.
– Согласен с последним. Так и будет, виконт, вот увидите, – мрачно ответил рыцарь.
Коридор наверху был пуст. Никого: ни стражника, ни слуги под дверью больного. Но дверь заперта изнутри на щеколду.
– Странно, – проговорил Энтони. – Зачем брату запираться?
– Или не ему. А тому, кто в комнате.
– Вы хотите сказать, что там находится тот, кто опасен для графа? Нужно выламывать дверь.
– Или залезть через окно из соседней комнаты. Сейчас лето, все окна открыты. Ну-ка, малый, отвори нам запор с той стороны, – повернулся де Морс к Жерару.
– Нет, лучше я сам, – остановил его Энтони. – Если Амори увидит слугу, боюсь, это будет на совсем вежливо по отношению к хозяину дома.
– Ну – я хам.
– А я стараюсь им не быть.
И с этими словами Энтони бросился в ближайшую отпертую комнату по одну сторону со спальней графа.
Это была комната для слуги, сейчас пустая. Энтони подошел к отпертому окну, встал на подоконник. Окна того времени были очень узкие, но к счастью, юный виконт оставался по детски худым и подвижным. Пролезая в проем, он оглянулся. Де Морс и Жерар напряженно следили за ним.
Снаружи под окном был небольшой уступ из камня. На него Энтони и оперся ногой в легкой шелковой туфле.
Держась за край проема, он сделал пару шагов, перехватил одной рукой каменный выступ и стал второй щупать стену в поисках хоть какой-то впадины или выемке в каменной кладке. До окна спальни графа Амори было всего два шага. Но каких!
– Виконт, – позвали его из окна.
Оглянувшись, Энтони увидел кинжал, который ему протягивал шевалье.
– Вбейте его в кладку, там, подальше… Да, так… Здесь я смогу поддержать вас. Давайте смелее.
Энтони кивнул. Ему удалось просунуть лезвие в щель между двумя камнями, расковыряв раствор. Опираясь на него и оторвавшись от твердой руки рыцаря, Энтони повис над пропастью и тут же зацепился ногой за выступ окна спальни графа.
Молодой и гибкий, Энтони смог собраться и ухватиться за каменный край оконного проема рукой. И тут лезвие кинжала обломилось. Отбросив бесполезную рукоятку куда-то в зеленую глубину обрыва, он смог и второй рукой уцепиться за край отесанного
